– Ты не можешь свести людей с ума с помощью гентеха, – говорит Лаклан. – И ты знаешь это, Катарина. Скажи, как бы я мог контролировать этих людей с помощью кода? Скажи, как бы я мог заставить их убивать друг друга? Человеческий мозг слишком сложен для этого. Все, что можно сделать, это подавлять или стимулировать какие-то способности, уже заложенные в нас. Это и случилось в Саннивейле. Но я хочу, чтобы ты сама все поняла.

Я моргаю. Боль в ноге все такая же мучительная, но разум проясняется. Я начинаю догадываться, о чем он говорит, что он пытался показать мне во время того ужаса, творящегося в Саннивейле. Нечто подобное я не раз видела за последние два года, но никогда не связывала это вместе. Я закрываю глаза и вздрагиваю, когда все встает на свои места.

Одичалые. Они заполонили Саннивейл. Такой бывает реакция на запах вируса.

Это те же инстинкты, только используемые по-другому.

– Инстинкты, – выдыхаю я. – Исследования, которые ты проводил на Коуле. Ты искал участки, где инстинкты закодированы в нашей ДНК, и нашел их.

Он улыбается:

– Верно. Я нашел их с помощью Коула и тщательно вычертил схему в нашем геноме. Нам нравится думать, что мы сложнейшие создания природы, что нас контролирует высокоразвитый разум, но на самом деле по большей части нами движут инстинкты. Их уродливое лицо видно в каждом скандале. В каждом военном действии. Мы стараемся сдерживать их, но это все равно что преграждать путь солнечному свету. Они пропитывают нашу жизнь, саму структуру общества. Я отмечал на схеме инстинкты, Катарина, и один из них не смог проигнорировать. Один маленький ген, глубоко скрытый, запрятанный внутри нас. Это воплощение бешенства, проявление которого ты видела в Саннивейле.

– Гнев, – шепчу я.

– Да, дорогая. Гнев. Множество наших агрессивных поступков можно проследить до этого маленького гена. Запах зараженных не меняет сознание людей, он просто активирует в них то, что было заложено с самого начала. Первобытная часть нашего мозга пресмыкающихся, оставшаяся с тех времен, когда мы были дикарями. Я не порождал тот ужас, что ты видела в Саннивейле. Я просто выставил его на всеобщее обозрение.

Я закрываю глаза и вижу всполохи огня и рычащие толпы людей. Вижу, как улицы Саннивейла заливает кровь. Но я видела это и раньше. Чувствовала это годами, слышала голос гнева, который шептал мне и молил об освобождении. Первозданный хаос. Тьма внутри меня, заносившая моими руками нож каждый раз, когда я убивала зараженного на второй стадии человека, чтобы выжить. Зверь. Я слышу его сейчас, хоть он и прячется в моих клетках.

Ядрышко зла, сжавшееся до одного гена.

– Когда я обнаружил его, то знал, что мы спасены, – говорит Лаклан. – Человечество сможет наконец превратиться в высшую расу и оставить наше жуткое прошлое позади. Я пытался объяснить это «Картаксу», но они не понимали, что не вирус реальная угроза нашему существованию. Это гнев. Он контролирует нас со времен пещерного человека. Мы развязывали одну войну за другой на протяжении всей истории и все из-за одного крошечного, незначительного гена. Мы обречены, если не остановимся, и не важно, победим мы вирус или нет. Единственный способ спасти человечество – найти способ измениться.

– Так вот что ты делаешь? – спрашиваю я. – С вакциной ты… меняешь человеческие гены? Пытаешься перекодировать человеческую расу?

– Когда ты берешь яблоко с гнилым пятнышком, ты же не ешь его? Нет, ты объедаешь это место, Катарина. Ген хоть и крошечный, но он сильно воздействует на нас, сдерживая и связывая нас устаревшими инстинктами предков. Когда-то мы бы без него не выжили, но сейчас он нам не нужен.

– Ты вообще себя слышишь? – выдыхаю я. – Не от тебя зависит этот выбор!

– Он очевиден! – Глаза Лаклана расширяются. – Человеческий мозг почти не эволюционировал за пятьдесят тысяч лет. Компьютерный чип, которому всего десять лет, ты посчитаешь древним, а мы работаем на оборудовании в пять тысяч лет старше. Человечество должно развиваться, или оно умрет.

– Но ты уничтожаешь людей, – говорю я дрожащим голосом. – Ты не помог людям в Саннивейле, ты разорвал их на части.

Лаклан протягивает ко мне руку, покрытую волдырями, из которых сочится жидкость.

– Я хотел, чтобы ты осознала, насколько много тьмы у нас внутри. Вот почему мне пришлось это сделать. Ты должна была увидеть все своими глазами, иначе бы не поняла, что я пытаюсь сделать. Мне нужна твоя помощь, Катарина, которую ты обещала оказать много лет назад. Я определил инстинкт и подавил его с помощью вакцины, но эффект временный. С твоей помощью и даром мы сможем сделать его постоянным.

Постоянным. Я закрываю глаза, чувствуя головокружение. Он хочет изменить ДНК всех людей на планете так же, как изменил мою. Перекодировать их гены. Идея ужасающая, но лишь потому, что она исходит от человека, который хочет навязать свою волю всему миру. Я видела гнев, чувствовала его и всегда буду стыдиться того, что делала в те моменты. Иммунитет. Возбуждение, которое испытываешь после приема дозы. Если бы у меня появился выбор, то я бы пошла на все, чтобы не превратиться в это чудовище.