Моя личность разлетается, как корабль, врезавшийся в скалы. Я чувствую, как трещит мачта, а паруса рвутся в клочья. Я знала, что не такая, как все. Знала, что мои клетки изменили и перекроили, иначе бы я не пережила расшифровку вакцины. Знала, что Лаклан переделал и сломал меня, выковал что-то другое, но даже не догадывалась, насколько противоестественно мое существование.

Я не просто необычная. Это даже не назовешь генетической мутацией. Я создана, сформирована и переделана вирусом.

Я даже не совсем человек.

– Но я видела свою ДНК, – шепчу я. – И там нет ничего, что подтверждало бы твои слова. В ней нет и следа гидры.

– О, ты просто не сможешь увидеть этого. Генкиты рассчитаны на сканирование сорока шести хромосом и проверки на наличие дубликатов. Программа отбрасывает все, что выглядит как посторонние вещества, поэтому твои две дополнительные хромосомы нельзя обнаружить при стандартном сканировании.

– У меня сорок восемь хромосом?

К горлу подкатывает тошнота. Я поджимаю губы и борюсь с ней.

– Не слишком радуйся этому. У Коула их пятьдесят четыре, а у Зианы – шестьдесят, и даже в лучшие времена ее едва можно было бы назвать человеком. Твои дополнительные хромосомы не поддаются изменениям, но остальные сорок шесть невероятно податливы. Ты хамелеон, дорогая. Мы можем маскировать лишь небольшие части тела, но ты буквально можешь стать кем угодно, перекодировав себя до основания.

Каждое слово из уст Лаклана вызывает головокружение. Я прижимаю руки к холодному кафелю пола, пытаясь таким образом найти хоть какую-то опору.

– Так это мой дар? Это ты изучал, когда вскрывал меня?

Он кивает – короткое дерганое движение.

– Исследование помогло мне разработать процедуру, которой ты воспользовалась для расшифровки вакцины. Любого другого человека она бы убила, не успев закончиться. Вот почему мне понадобилась твоя помощь, Катарина. Я не хотел, чтобы ты пострадала. Мне никогда не хотелось, чтобы вообще кто-либо страдал – вот почему я привел этот план в действие. Вакцина – наш последний шанс, и от нее зависит выживание человечества. Каждый мой поступок направлен на то, чтобы освободить его.

– Да тебе плевать на вакцину! Я разговаривала с учеными «Картакса». Они собирались притвориться, что скрывают вакцину, чтобы «Небеса» «выкрали» ее и распространили среди живущих на поверхности. Это бы сработало, и ты это знаешь. Но ты позаботился о том, чтобы добавить в нее какую-то мерзость. Ты знаешь, что я была в Саннивейле. Видела оранжевые светодиоды на панелях и то, что они сделали с людьми. Ты убил их. И это не имеет никакого отношения к выживанию человечества.

– Это не так, – повысив голос, говорит Лаклан. – Ты была так сосредоточена на вирусе, что не заметила – гидра не самая страшная наша угроза. Почему ты этого не видишь, дорогая? Я так старался, чтобы ты все поняла. С самого начала я делал это лишь для тебя. Саннивейл был для тебя, Катарина.

Его глаза смотрят прямо в мои, и хоть я прижимаю руки к полу, чувствую себя так, словно мое тело обрушилось на скалы, о которые разбиваются высокие бушующие волны. Закрыв глаза, я вижу дронов в небе. Кровь и сломанные кости. Оранжевые светодиоды на руках рычащих людей.

Он сделал это все ради меня. Чудовище, которое никогда не было моим отцом. И именно я позволила ему это, проложила маршрут.

Это я во всем виновата.

– Но я не понимаю, – говорю я. – В Саннивейле творился кошмар. Дакс чуть не убил меня.

– В том городе не было ни одного человека, способного тебя убить, дорогая, – улыбаясь, произносит он. – Возможно, ты и не помнишь, чему тебя обучали, но, поверь, тело помнит все.

– Почему? – плача, спрашиваю я дрожащим голосом. – Почему ты свел всех с ума?