И правда, к Лужскому острогу, небольшой, сработанной из брёвен крепостице, проскочив через открытый прибрежный луг, подъехало пять всадников явно неславянского обличья. Руки у них были свободны, и держались они совершенно спокойно и с большим достоинством.

– Эй, затворники, старшой тут ли, на стене, у вас? – на совершенно чистом русском языке прокричал передний степняк в стёганом малахае и в кожаном подшлемнике на голове.

– Для кого затворники, а для кого вои православные! Сами-то вы кто такие будете? – недоверчиво оглядывая конников, высунул нос из угловой башни Славко Вышень, посадник Лужской крепости.

– Андреевская бригада, слыхали ли о такой? – ответил ему степняк.

– Да как не слыхать-то, – удивился посадник. – Только уж больно не похожи вы на наших новгородских воев. Обличье у вас как бы не то!

– Как надо обличье, нашенское, – усмехнулся всадник. – Мы дозорное передовое звено от неё, из большой Степной сотни. Через сто вёрст ниже рекой начинаются ижорские земли, а западнее них – эстляндские, не слыхали сами тут чего-нибудь подозрительного? Нет ли чужих ратей каких поблизости? Может, рыбаки или купцы чего-нибудь вам подсказали, мимо острога проходя?

– Да нет, – протянул Славко. – Мы бы точно услышали, ежели кто на нашей земле бы тут озоровал. Сказывали, что у устья, в Лужской губе, немецкие корабли рыскали и местных рыбаков там хорошо пощипали, но чтобы здесь вот кто-то чужой ходил – не-ет, того точно не было.

– Говоришь, на Вотском заливе немцы рыбаков местных грабят? – протянул степняк. – Ох, как интересно, – и он покачал головой. – А про чужих на суше не слыхали, говоришь? Ну, так вы за стены выходите хоть иногда, а то сидите тут сиднем на заднице, защитники, а у вас вон под боком уже немец ходит!

– Да ладно! – встревожился посадник. – Не может того быть, до немца-то от нас тьма дней пути. Это ежели даны где-то в верховьях ижору погоняют, да и то они потом к себе уходят побыстрей. Не-е, шуткуешь ты что-то, – и посадник погрозил всаднику пальцем.

– Да больно нужно мне шутковать, – усмехнулся собеседник. – Вон рыбак только недавно сказал, что чужой десяток на конях видел. Он сам со стороны нижнего течения наверх на долблёнке своей плыл. А вы – «шуткуете»! Не до шуток тут! Ладно, скоро вся наша конная дружина сюда подтянется и на дневку будет вставать. С испугу стрелу, глядите, не пустите в них, а то глазом не успеете моргнуть, как вас по бревнышку здесь раскатают! – и громко гикнув, развернувшись, дозорная пятёрка порысила к дальней лесной опушке.

Через час через брод пронеслось ещё три десятка таких же степных воинов, как и первые. Эти покрутились молча перед острогом, словно разнюхивая вокруг, и потом так же молча унеслись вслед предыдущей пятёрке. А через короткое время на большую поляну у острога вышли первые сотни конного войска.

– Ох, мамочка! – протянул Емелька. – Сколько же их всего?

Поток воинских отрядов полноводной рекой выходил из дальней лесной опушки, а над ними стеной стояли поднятые вверх копья.

В это самое время два десятка Андреевских ладей подходили по Ильмень-озеру к Волхову. Ещё чуть-чуть – и покажутся главы Софийского собора Господина Великого Новгорода. Пешая рать бригады спешила пройти столицу без остановки. Уже за Дубовицей можно было вставать на дневку, после чего двигать дальше в сторону Ладоги и, пройдя Невой, уходить в Вотский залив.

В детинце наконец-то закончились долгие трёхдневные переговоры с посланниками датского короля. Старший иноземного посольства канцлер Кристиану оказался «крепким орешком». Ни на какие уступки земель идти он в первые два дня не соглашался. И только горькая весть о том, что последняя крепость Датской Эстляндии пала, взятая приступом крестоносцами, а остатки от разбитого немцами войска откатились на русскую территорию в Копорье, заставила его всё же смягчить свою позицию.

– У вас всё равно не осталось здесь земель, граф! – дожимал князь посла. – И вам не удержать столько земли, сколько было в ваших руках ранее. Нарва – словно тот камень, который будет вас тянуть на дно, и у нас с вами всегда это будет болезненная тема, которая не даст нам жить друг с другом в долгом мире. Не я, так другой князь всё равно захочет убрать эту крепость от своих рубежей, также как и Котлин, который стоит прямо на нашей главной торговой дороге. Уступите их нам – и все вопросы будут разом сняты, а наши рати смогут выйти в поход. Тем более что Нарва и так уже вам не принадлежит.

Граф взял два часа на раздумье, и в итоге между двумя державами родился договор.

Королевство Дания и Новгородская республика объявляли себя союзниками, обязуясь поддерживать друг друга в военных делах на суше и на море против любой третьей стороны, претендующей на их владения в Восточной Прибалтике. Дания соглашается на присоединение крепости Нарвы к Новгороду вместе с прилегающими к ней землями до Чудского озера на юге и реки Пуртсе на западе. Также она уступала Господину Великому Новгороду остров Котлин в Вотском заливе, что стоит напротив устья Невы.

Всё, теперь оставалось ещё выбить ливонцев из Эстляндии, а это была очень непростая задача!