– Уходим! Уводи отряд! – крикнул Варун. – Ганза – союзница крестоносцев! Это ловушка для датчан, и мы сами чуть было в неё не угодили. Уносим отсюда ноги, Фроуд!

– Я сам! – бросил капитан и, отодвинув в сторону рулевого, взялся за кормовое весло. – Через сто ударов сердца я приму резко на правый борт, бейте все с левого по преследователю, он как раз перед вами откроется. Затем буду уходить дальше этим же курсом и уже потом, оторвавшись от первой ладьи, дам резко на левый борт, заходя на второго преследователя. Вот здесь вы теперь все бейте уже с правого борта!

Две русских ладьи сейчас оказывались взятыми немцами в клещи. Сзади от устья реки шли три больших судна типа коггов с огромными палубными настройками. А два маневренных судёнышка готовы были вцепиться в Андреевских, словно злые лайки в лося, и так они могли задержать их до подхода своих охотников. Сейчас всё зависело только от мастерства капитанов судов. Кто из них окажется более опытен и искусен, тот и выиграет эту схватку, а приз в ней был один – это жизнь!

Вот наперерез отряду вылетела левая ладья ганзейцев. Правая в это время чуть отставала и готовилась зайти на цель позже.

– Рано! Рано! – крикнул Фроуд, зажав намертво рулевое колесо.

На стремительно подходящем судне слышались торжествующие крики, а в руках у его команды виднелись копья и абордажные крючья. Вот сейчас они засыпят палубы русских этими копьями и дротиками, а потом уже и зацепят их абордажными якорями!

– Внимание! – проревел Треска, и четыре десятка бойцов с самострелами резко поднялись над бортом, готовясь к бою.

– Поворот! – прокричал капитан, и трое его помощников разом навалились на рулевое весло. Ладья аж застонала корпусом от натуги, уходя по дуге на новый курс.

– Бей! – раздалась команда Варуна, и четыре десятка болтов разом ударили по опешившим от такого маневра ганзейцам.

– Перезарядка! – рявкнул Фотич. – Калева, добавь со своим десятком с кормы! Всем остальным быстро на другой борт!

Судно в пенном буруне выходило теперь навстречу второму ганзейцу. А с ведомой русской ладьи, повторившей маневр за своей ведущей, в рыскающего по волнам подранка били опять всем бортом мощные реечные самострелы.

Со вторым ганзейцем повторилось всё то же самое. Добивать врага времени не было, к месту схватки уже спешили тяжёлые когги. И бросив немцев, русский отряд взял курс на запад.

Далеко за кормой остались паруса врагов. Больше без поддержки своих огромных морских судов эти малые ладьи уже лезть не хотели. Их команды и так сократились резко, почти что на целую треть, и теперь весь отряд ганзейцев шёл с одной общей скоростью.

К вечеру, как Карасик ни вглядывался вдаль, он уже не мог найти на горизонте паруса преследователей. А через сутки в полной темноте пластунский отряд высадился на побережье лесной бухты.

– Быстрее, быстрее! – торопил своих бойцов Варун. – Ну, давай, Трескович, двигай обратно. Там в устье Невы ты встретишь ушкуйников Редяты и будешь действовать уже вместе с ними.

Немолодые уже мужчины обнялись. Фотич закинул за спину мешок разведчика и побежал по рыхлому песку в сторону заросшего соснами берега. Пока стояла ночь, пластунам нужно было уйти как можно дальше на юг. Здесь, на побережье, находиться им было слишком опасно.

– Может, кинуть всё-таки стрелу, дядька?! – нервничал молодой Емелька, поглаживая лук.

– Я тебе кину, мелочь рыбья! – Пригрозил ему кулаком десятник Пахом. – Ты почто знаешь, что это вражьи всадники к нам скачут?

– Да а как по-другому-то? – удивился парень. – Уж точно не наши. У наших-то и лошадей таких мохнатых нет, и верховые на них обличьем – ну чистые степняки! Я таких о прошлом годе на новгородском торгу сам видел, когда наш посадник там коня для себя выбирал. Эх, жалко, хороший был конь! Всех ведь лошадей при такой-то голодухе подъели, а теперь вот и дозором по окрестностям уже не пройти.

– Сами живы остались, и то ладно, – проворчал Бурав, зрелый и кряжистый воин из старших посадских. – Во-о, гляди-ка, к нам, кажись, они скачут! Ну, поглядим, кто же это такие, – прогудел он, поглядывая в сторону брода из-под прижатой ко лбу ладони.