– Только потому, что миссис Маккей запретила ему, – возразил Джордж. – Это, конечно, крайне подозрительно. Но для нас – удачно.
– Ха! – Эмили Лайм повернулась к ним. – А уж как удачно, что мы осуществили твой план с ловушкой! Воспользуйся мы какой-нибудь другой идеей, мы бы вряд ли смогли перебудить половину школы!
– О, а ты, наверное, собиралась снабдить твою римскую катапульту глушителем?
– Не пытайся…
БЭ-Э-ЭНГ!!!
Губка для доски плюхнулась на парту перед взвизгнувшим Джорджем, потом, отскочив, приземлилась где-то в конце кабинета.
Миссис О’Коннел, казавшаяся глубоко уснувшей, вскочила и упёрлась руками в стол. Её лицо, похожее на грецкий орех, исказилось и, словно треснув пополам, выпустило дикий вопль:
– ВЫ БУДЕТЕ ВЕСТИ СЕБЯ ТИХО!
И они стали вести себя тихо.
Миссис О’Коннел снова уселась и отхлебнула из своей чашки. Видимо, чай был очень хорошим, потому что она сморщилась, и на её лице появилось ещё больше морщин, чем прежде. Затем учительница снова прикрыла веки.
Было четыре утра, и они находились под арестом. Миссис Маккей, директриса, при обычных обстоятельствах избегала наказывать учеников. Однако она более чем охотно сделала исключение из этого правила, разбуженная в три часа ночи Синтией О’Ралинсон, бившей ногами в её дверь. Не особо вникая в детали происшествия, она сослала Эмили Лайм, Джорджа и Дафну в кабинет № 101 под надзор престарелой миссис О’Коннел, а сама вернулась в постель.
Миссис О’Коннел в своём преклонном возрасте была уже слишком немощна, чтобы задать им одну из тех атлетических взбучек, которыми так славилась в молодости. Поэтому она просто усадила их за парты и велела много-много раз написать в тетрадях следующее:
«Я не должен сгоряча ставить под угрозу жизнь сотрудников школы, в том числе и тех, кто не является учителем. А особенно – мистера Фанета. Поскольку он и так всё делает слишком медленно, даже когда у него ничего не вывихнуто и не сломано».
Джордж передал Дафне записку:
«Как ты думаешь, она имела в виду десять тысяч строк на троих или каждому?»
Дафна обвела слово
«А может быть, мы просто должны писать это, пока не упадём замертво».
Мальчик посмотрел на записку, потом на учительницу. Она почти сползла со стула, голова её склонилась к плечу, рот широко раскрылся, придавая храпу впечатляющее басовое звучание. Джордж нацарапал ответ и передал Дафне:
«Не думаю, что миссис ОК так легко нас отпустит».
Они рассеянно накарябали ещё несколько строчек. Тем временем Эмили Лайм отложила ручку и несколько секунд созерцала сгусток слюны, собравшийся в уголке губ миссис О’Коннел. Он набухал при каждом новом всхрапе. Когда же наконец слюна вырвалась на свободу и свесилась вниз, дотянувшись до древней учительской шеи, Эмили поднялась и обернулась к ним.