Она собрала свои каракули и сунула в карман.
– Ты закончила? – Эмили указала на тарелку Дафны, где по-прежнему пузырилась серая грязь.
– О боже, да!
– То есть ты не будешь пудинг? – спросил Джордж. – Они обычно не такие ужасные.
– Нет-нет, – быстро сказала Дафна. – С меня хватит.
– Может, оно и к лучшему, – согласился мальчик и кивнул на раскрытое окно. – А теперь высунься наружу, глубоко вдохни и постарайся не дышать, пока мы не выберемся отсюда.
Они встали и начали пробираться к выходу. Отдельные драки и хоккейный матч, казалось, теперь слились воедино, превратившись в гигантскую грязную спортивную битву. И всё-таки троим библиотекарям удалось найти безопасный проход к дверям.
23
Они сидели, съёжившись, на полу у отдела естествознания. Стеллажи скрывали от них дверь. Так что и взломщик, если появится, не сразу заметит засаду. Порой сквозь бегущие облака просачивался лунный свет, разбрасывая в темноте смутные тени.
Они молчали, что, впрочем, естественно для библиотекарей, однако тишина не была полной. Ночной покой наполняли звуки – негромкие, но отчётливые, как речь. Каждое крошечное шевеление, дыхание, урчание в животе у Джорджа, казалось, многократно усиливалось мраком.
Ночь текла, пронизанная пунктиром лёгких шепотков, словно один проснувшийся ребёнок проверял, спят ли остальные, или спрашивал, что там шуршит снаружи. Однако в основном было тихо, спокойно и темно. Дафне было одновременно очень скучно и очень страшно. Она устала, но слишком нервничала, чтобы уснуть.
Облако закрыло луну, и тьма, ставшая густой и глубокой, поглотила очертания предметов. Дафна почувствовала – несмотря на боль в онемевших ногах, – будто она парит в безмерном ничто. Девочка глубоко вздохнула, словно пытаясь загнать внутрь свою тревогу, и ей показалось, что этот оглушительный звук эхом разнёсся по всей школе. Тогда она стала делать мелкие, поверхностные вдохи, чтобы, насколько возможно, замедлить все внутренние процессы, включая мысли, дав бархатной черноте укутать и сознание. Сначала её волнение, а потом и она сама словно растворились в сладкой, мирной тьме, став частью ночи.
Первое, что Дафна услышала, проснувшись, был её собственный испуганный вскрик, второе – храп Джорджа. Она открыла глаза, но это ничего не дало. Библиотеку по-прежнему наполняла угольная чернота.
Дафна протянула руку на звук храпа и легонько пихнула то, что, она надеялась, было Джорджем.
– У‐у-у-а-а-а-а! – раздалось в ответ.
Затем маленькое «бум» и вскоре после – здоровенное «БУМ!». А затем «Ой-ой!» – голосом Джорджа.
Послышалось приглушённое ворчание проснувшейся Эмили Лайм.
– Тс-с-с! – произнесла Дафна.
– Если хочешь, чтобы я замолчал, – оставь меня в покое! – прошипел Джордж. – Торчать здесь достаточно отвратительно и без твоих тумаков! К тому же из-за этого беспричинного нападения на меня свалилась книжка! И всё, что, на моё счастье, мистер Б. Ф. Хунниман имел сказать про попугаев, обрушилось прямо на мою голову! И кому только сдались эти 412 попугайских страниц!
– Ты храпел, – прошептала Дафна.