– Я должен увидеть, что с ним! – заявил Смирнов, но получил второго пинка и замолчал.

– Вот же ссс… сучье! – злобно прошипел Сармат, и девушка перевела взгляд в его сторону.

Наемники, зло матерясь, разгребали снежную яму, в которую провалился Варан, и уже отчетливо было видно окоченевший человеческий труп, привязанный головой вниз к воткнутым в землю жердям, перекрещенным буквой «Х». Из одежды на нем были только утепленные подштанники, тело покрывали зияющие резаные раны, покрытые заледеневшими потеками крови, из вспоротого живота свисали вышвырнутые наружу внутренности. Вытекшая из перерезанного горла кровь залила обезображенное гримасой ужаса лицо, но выкаченные от жуткой боли раскосые глаза было видно даже через залепившую их ледяную корку.

– Его долго пытали, – хмуро процедил Варан, ударами автоматного приклада раскалывая заледеневшие кишки, в которых запуталась нога. – Резали живьем! Потом распяли и выпотрошили, чтобы умирал медленно. По концовке перерезали горло. Сволочи!

– Не по концовке. – Ворон, очищающий от ледяной корки лицо Якута, внимательно разглядывал тело. – Сначала голосовые связки надрезали. Чтобы кричать не мог.

Наемник, сбивший с ног Смирнова, злобно зарычал и обернулся к Максу, срывая с себя автомат.

– Ах ты мразь! – Он замахнулся оружием. – Это твои выблюдошные кореша сделали?! Убью гада!

Макс пытался что-то кричать в свое оправдание, но успел лишь сжаться в позу эмбриона, закрывая голову руками. Наемник с размаха ударил его прикладом по ребрам, и Смирнов хрипло вскрикнул. Охранник успел нанести несколько ударов, после чего внимательно наблюдавший за экзекуцией Сармат окриком заставил его прекратить.

– Пусть пока живет, – угрожающе процедил он. – Допросим его, как только выберемся. Вежливо!

Начальник охраны скользнул взглядом по Злате и ФСБ-шникам и остановился на следователе. Тот пытался заснять на смартфон обезображенный труп Якута, но никак не мог сделать это.

– Камера не работает, – недовольно поморщился он. – Не срабатывает при нажатии!

– У него в руке что-то есть! – раздался голос Ворона. – В кулаке зажато!

Все обернулись. Осматривающий труп Ворон пытался ножом разжать заледеневшие пальцы Якута, сжимающие что-то белое. Наконец, ему это удалось, и наемник вытянул из мертвого кулака белую кружевную тряпицу.

– Это трусы бабские! – опешил он, растягивая находку в руках.

Стоящая неподалеку от Марины Саида испуганно всхлипнула:

– Это трусики Аннеты! Это ее белье! Они были на ней вчера, я видела… – Она в ужасе прижала ладонь ко рту.

– Надо вытащить его отсюда! – заявил Ворон, стирая свежий снег с только что очищенного лица Якута. – Снегопад слишком сильный, нас сейчас засыплет в этой яме!

Наемники отцепили труп от жердей и принялись отрубать от тела торчащие наружу заледенелые внутренности. За спиной послышалось рвотное бульканье, и Марина оглянулась. Профессора Гольдберг рвало в сугробе на четвереньках. Девушка усмехнулась. Что, нервишки подводят? Да это вообще ничто в сравнении с тем, что пришлось пережить ей шесть лет назад! Но на этот раз она такого не допустит! Она получит заколку любой ценой, а после вырвется и отсюда, и из бесконечных кошмарных галлюцинаций!

Профессор прекратила блевать, вытерла лицо снегом и подошла к Марине, стараясь не смотреть на обезображенный труп, который наемники несли мимо.

– Это ужасно! – Гольдберг трясло, она была бледной, как окружающий снег. – Этот человек изнасиловал несчастную Аннету, а она помутилась рассудком от этого и жестоко расправилась с ним в ответ?! Это так?!