– А вы? Что вы со мной сделали, маленькая колючка? – Он усмехнулся. – Я лежал в стазисе, я не мог шевельнуться, но слышал все, что вы говорили тогда… в кабинете… мне казалось, что я схожу с ума. Я бы предпочел, чтобы меня ободрали заживо, чем лежать и слушать все это и быть не в состоянии прикоснуться… или хотя бы утешить…
Он остановился, все так же бережно прижимая Бьянку к себе. В темноте его лицо казалось бледной маской, и лишь в глазах полыхало пламя.
– Повтори, что ты тогда сказала.
Бьянка всхлипнула.
– Люблю.
Рой притиснул ее к себе с такой силой, что Бьянка невольно охнула – и тут же объятия ослабли.
– Прости, прости меня, моя бабочка. Я так мечтал это услышать, что теперь едва ли верю. Ты… не уйдешь от меня? Останешься?
Его голос предательски дрогнул. Бьянка вскинула слабые, точно ватные, руки и обняла его за шею.
– Не уйду, никуда не уйду. С тобой буду.
Она невольно закрыла глаза, когда Рой медленно, очень нежно поцеловал ее. Трепетно, едва касаясь губ. Та кровавая дыра, что болела в груди, медленно закрывалась, и ее место занимало живое, трепещущее тепло.
– Я счастлив, – шепнул он. – Спасибо тебе.
И быстрым шагом пошел дальше.
– Куда мы? – спросила Бьянка тихо. Ей было тяжело говорить, потому что болела шея после рук убийцы.
– Домой, – выдохнул он ей в губы, – домой…
Пролог
Вельмар Шико мало походил на себя прежнего. На того гладкого, лощеного, самодовольного аристократа, каким его привыкли видеть все. Он сидел на стуле, сгорбившись и походя на больного голубя, который не сегодня-завтра издохнет. Спутанные волосы жидкими прядями падали на лицо, словно отгораживая Шико от прочего бренного мира. Взгляд был направлен как будто внутрь себя – не глаза человека, а глаза дорогой фарфоровой куклы, блестящие и совершенно безжизненные.
Покосившись на верховного инквизитора, черной тенью застывшего в углу допросной, Рой положил перед собой на стол картонную папку. Самую обычную, каких в его ведомстве было пруд пруди. Затем не торопясь обмакнул перышко в чернильницу и старательно вывел «Вельмар Шико, дело № 356».
Посмотрел на виконта Шико и внезапно подумал, что тому совершенно безразлично, что будет дальше. Ничего удивительного. Когда приходит осознание, что надежды нет, на собственное будущее становится глубоко плевать.
И дело даже не в том, что Шико светит виселица. Ему просто сказали о смерти Дитора.
– Ну что, Вельмар, – осторожно начал Рой, – давайте рассказывайте. А мы с мастером Нирсом послушаем. Начните с того, когда это вас посетила столь светлая мысль – устроить бунт против королевы Льер Ависийской.