И, положа руку на сердце, Бьянке было страшно. Она боялась… того, что все, что ночью легло тонкой нитью между ними, – не более чем обман, мираж, туман, который вот-вот сдует ветер с моря. Она чувствовала, что ведет себя неправильно, не понимала, отчего Рой Сандор настолько нужен ей и когда она настолько прикипела к нему, что готова переступить через непонимание, недомолвки и обиду, готова начать все сначала. Как будто они только встретились, и Бьянка Эверси имеет удовольствие познакомиться с весьма привлекательным мужчиной. Вне положения в обществе, вне мишуры титулов и званий. Просто с ним, Роем Сандором.

Она ведь не спала остаток ночи, ворочалась в постели и думала, перебирала все, что произошло, листала свои воспоминания и смаковала ощущения. Довольно времени, чтобы навести порядок в мыслях. И так мало, чтобы без оглядки поверить в то, что все это не сон.

…Когда Рой принес ее домой, каждое его прикосновение было исполнено такой трепетной нежности, что отзывалось сладкой болью в груди. Прижимая Бьянку к себе спиной, чтобы не упала, Рой медленно освобождал ее от тяжелого платья, пальцы скользили по плечам, выписывая огненные вензеля. От прикосновений по коже разбегались мурашки, Бьянка молчала, потому что все слова куда-то делись, да и не было сил говорить. Рой тоже не говорил ни слова. Платье с шорохом сползло к ногам, и он так же молча развернул Бьянку к себе лицом, одной рукой продолжая прижимать к себе, а другой расшнуровывая корсет. Она вдыхала полной грудью тонкий аромат сигары и сладко-терпкий запах морского бриза, и даже думать не осталось сил, даже бояться того, что муж сейчас снова потребует выполнения того самого долга, от которого остались только неприятные воспоминания. Потом… корсет отправился в угол комнаты, и Бьянка замерла в одной нижней сорочке. Тело начала сотрясать дрожь. Наверное, в комнате было прохладно…

Рой взял ее лицо в ладони, приподнял, провел подушечками больших пальцев по щекам. Почему-то щеки были мокрыми. А Бьянка поймала его взгляд и снова утонула, увязла в сладкой тьме, от которой зашлось сердце, и дыхание застряло в горле.

– Моя маленькая, – едва слышный шепот прошелся колючим ершиком по оголенным нервам, – как ты?

Она удивленно моргнула, возвращаясь на землю. Вспомнила о том, что болит шея и лицо. И немного ребра. И еще губы горели после безумных поцелуев Дитора Шико, вызывая желание пойти и потереть их мочалкой с мылом.

Но все это казалось совершенно неважным.

– Х-хорошо, – выдохнула она с трудом, – все хорошо.

– Это не ответ, – сказал Рой, – и у покойников все хорошо. Что-нибудь болит? Кроме лица? Портал должен был сработать вовремя, но…

– Шея, – сипло ответила Бьянка, завороженно глядя в глаза мужа.

Они во мраке спальни казались совершенно черными и… чуточку безумными.

– Но это пройдет, наверное, – тут же добавила она шепотом.

Он молчал, все еще поедая ее взглядом, а потом спросил:

– Я могу… тебя поцеловать?

Вялое удивление – вот что она чувствовала. Почему он спрашивает? Разве он не имеет на нее всех прав, какие только мужчина может иметь на женщину? Но Рой смотрел все так же пристально и вопрошающе и продолжал удерживать ее лицо в ладонях, так что Бьянка покорно прикрыла глаза и подалась ему навстречу.

И ничего не произошло.

– Ты не ответила, – хрипло сказал Рой. – Мне не нужно покорное бревно, Бьянка. Вернись ко мне… прежней. Пожалуйста. Так я буду верить в то, что когда-нибудь ты меня простишь. И, клянусь, уж лучше опрокинь на меня еще пару кувшинов с водой или тарелок с кашей, чем… вот так…

– Но я… – Она хотела сказать «простила» и не успела.

– Давай-ка я тебя уложу в постель, – решительно сказал муж.

Он легко подхватил ее на руки, донес до кровати, осторожно опустил и укрыл покрывалом.