Клементс с Таннером копаются в банковских выписках и телефонных записях. Они обнаруживают, что Кэйли сама состоятельна. Ее отец умер практически в то же время, когда она познакомилась с Дааном Янссеном. Он оставил ей целое состояние. Клементс снова заинтригована. Эта женщина делала это не ради денег. Ей не нужен был Даан Янссен для поддержания финансов дома Флетчеров. Ей вообще не нужен был мужчина.

Она хотела их.

Клементс снова звонит обоим мужьям, чтобы оповестить их о своих открытиях. Марк Флетчер кажется удрученным, сломленным. Даана Янссена, похоже, это злит, раздражает. Они оба заявляют, что она не сказала им правду о времени и обстоятельствах смерти ее отца. Марк знал, что он умер, но даже не подозревал о ее наследстве.

– У них всегда были сложные отношения. Она почти с ним не общалась. С чего бы ему оставлять ей деньги? Вы уверены?

Даан думал, ее отец умер много лет назад, когда Кэй была ребенком.

– Она редко говорила о нем. Она сказала, что не помнит его. Почти его не знала.

Кэйли Гиллингэм одна перенесла скорбь по умершему отцу, чтобы профинансировать свою двойную жизнь. Клементс не знает, испытывать ли отвращение, жалость или что. Она поражена делом. В своей работе она повидала странных и чудесных вещей – ну, в основном странных – но это! Нахальство этой женщины почти вызывало восхищение; замешанное в этом планирование точно его заслуживало. Детективу иногда было сложно тащить собственную, единственную и относительно несложную жизнь, она представить не может, какие усилия нужны, чтобы быть двумя женщинами сразу.

Клементс знает, что также ощущает что-то смутно неприятное по отношению к этой женщине. В отличие от мужчин-полицейских, это не осуждение, а чувство, которого она пытается избегать – зависть. Не полноценное, всеобъемлющее, зеленоглазое чудовище, но что-то схожее с ощущением, возникающим при виде фотографии знаменитости в журнале, у которой идеальная жизнь и идеальная фигура, парочка идеальных детей. И в таких случаях детектив спрашивала себя – почему. Почему эта женщина? Почему не я нежусь у бассейна…

Но потом детектив-констебль Клементс напоминает себе, что жизнь Кэйли Гиллингэм не идеальна.

Она могла бы таковой быть, если бы она от нее не сбежала. Или, хуже того, ее не забрали.

Клементс звонит двум из трех сводных братьев Кэйли (она еще не смогла связаться с третьим, он в отпуске в Малайзии). Им особо нечего добавить. Они не видели Ли с тех пор, как отец оставил ей бóльшую часть своего состояния, они уверяют, что свяжутся с участком, если она даст о себе знать. Они кажутся отстраненными, равнодушными. Детектив опять сомневается, что члены этой семьи предоставили бы Кэйли убежище, если бы она в нем нуждалась.

Она звонит на несколько последних набранных номеров с обоих телефонов женщины. Последние звонки Ли включали в себя разговор со школьным секретарем, когда она просила порыться в коробке с утерянными вещами, чтобы поискать пропавшее школьное пальто Себа, она также звонила стоматологу, чтобы договориться о плановых осмотрах обоим мальчикам. Они были назначены на следующую неделю. Кэй звонила своему парикмахеру и записалась на стрижку, но так и не явилась.

– Это необычно? – спрашивает Клементс женщину, ответившую на звонок.

– Да, не помню, чтобы она раньше пропускала запись. Она очень милая, дает хорошие чаевые. Она в порядке? Надеюсь, да.

– Скорее всего. Когда она звонила вам, она вела себя как обычно?

– Да. Совершенно.

Все, с кем говорит детектив, соглашаются, что ни одна из версий Кэйли Гиллингэм не проявляла очевидных признаков стресса, ничего необычного.

Наконец, как раз перед семью вечера Клементс звонит ее лучшей подруге, Фиона Филлипсон – по пятницам она заканчивает наводить справки в семь вечера. Она планирует остаться в участке еще несколько часов, заказать еду, ей не к чему спешить домой, потому что она сейчас не остановилась на середине сезона какого-то сериала, но она не любит звонить людям слишком поздно по пятницам, ведь у других людей есть своя жизнь.

– Вы не замечали изменений в ее поведении? – спрашивает Клементс. Свидетельство Фионы – ключевое, так как она видела Кэйли последней.

– Нет, никаких, но ведь мы уже установиили, что она отлично скрывает эмоции, – резко говорит Фиона, неспособная скрыть злость. – Кто знает, что она себе думала. – Клементс понимает, Фиона обижена. Она считала, что они близки. Лучшие подруги. Все друзья и родственники Кэйли в шоке, осознают, что не знали ее, никто ее не знал. Они, естественно, в ярости. Клементс просто грустно. По ее опыту, те, кого не знают, ранимее всех. И опаснее.