Было бы рационально побыть обрученными минимум год, потому что, очевидно, нам нужно узнать друг друга, понять привычки, потребности, расписания и стиль жизни. Найти способ уживаться вместе. Или чтобы я могла уйти. По всем стандартам мы поступаем импульсивно. Безрассудно. Принять его предложение было глупо. Часть меня это знает. Другая же считает, что я выиграла в лотерею. Когда мы проводим вместе ночь и я чувствую его дыхание на своей спине, я иногда думаю, что это все, чего мне хотелось. Этого достаточно. Это все. Но, конечно же, нет.

Не так легко совместить наши жизни, как представлял себе Даан. Живя в Лондоне, он ожидает, что я сразу перееду к нему. Он счастлив, когда я говорю, что снимаю квартиру и мне не придется ничего продавать. Он хочет видеть меня каждый день. Это большая перемена после встреч раз в месяц. На меня наваливаются ожидания. Реальность. Мне нужно объяснять, что моя работа занимает много времени, а моя мать больна. У меня есть обязанности. Даан, надо отдать ему должное, принимает это, любит мою независимость. Я обнаруживаю, что он очень расслабленный. Не властный и не склонен контролировать, как некоторые мужчины. Он прямолинейный. Уважает установленные мной границы, признавая, что моя жизнь сложнее, чем у его бывших любовниц. Насколько я поняла, у тех женщин не было карьер, только трастовые фонды. Они не имели семейных обязательств, только легкомысленных друзей. Они проводили дни в парикмахерских и спа, готовя себя для него. Они всегда были доступны. Я не знаю, понимает ли он, что я сложнее его. Я сложнее большинства людей. Он слишком ленив, чтобы пытаться докопаться до моей сути, понять меня. Он просто хочет спокойной жизни. Мне нужно попытаться не принимать это на свой счет и напоминать себе, что это хорошо; я не хочу, чтобы он подобрался слишком близко.

– Я люблю тебя, – повторяет он снова и снова.

Я говорю это меньше, но я больше имею это в виду, потому что больше рискую. Больше, чем он знает, чем может себе представить. Больше, чем кто-либо может представить.

Мы быстро преодолеваем путь познания друг друга. Каждый раз с ним похож на особо удачное первое свидание. Каждое открытие доставляет удовольствие.

– Если бы ты мог запрыгнуть в самолет прямо сейчас, куда бы ты полетел?

– В Новый Орлеан. Гостеприимство, музыка, еда. Я тебя когда-нибудь туда отвезу. А ты?

– Бора-Бора, Французская Полинезия. Никогда там не была. Только видела фотографии. Похоже на рай.

– Туда я тебя тоже отвезу, – радостно говорит он. Я обдумываю свое наследство. Неприличную кучу денег, доставшуюся мне от отца. По крайней мере, неприличную с моей точки зрения. Мне приходит в голову, что я могу повезти нас с Дааном в Новый Орлеан или Французскую Полинезию. Мы можем полететь первым классом. И останется еще предостаточно. Я могу купить недвижимость, инвестировать, открыть бизнес. Есть ряд вещей, которые я могу сделать с деньгами. В этом их суть – позволять возможности. Я еще никому о них не говорила. Даже Даану. Они стали доступны только сейчас и лежат – пока что нетронутыми – на банковском счету, открытом мной специально для них. Я не понимаю наследства. Деньги, оставленные мне отцом, подразумевают, что впервые в жизни мне не нужно работать. Если только мне самой этого не захочется. Для меня это анафема. Когда мой отец ушел, маме было тяжело финансово. Мы едва держались на плаву, а потом он оставил мне достаточно денег, чтобы уплыть в закат. Что это – подарок, мольба о прощении, возмещение за все провалы? Или же это последний подрывающий поступок? Специально рассчитанный на сеяние разрухи и ярости? Эта мысль каждый раз доставляет мне боль, меня словно ударяют ножом в живот. Я тренируюсь так не думать. Выбросить это из головы. Иногда не думать о чем-то это единственный способ двигаться дальше. Выжить. Но наследство стало причиной раскола. Гарантировало, что мои братья не хотят поддерживать со мной никаких отношений, они обижены и взбешены. Они считают, что я добыла такую большую долю хитростью. Это не так. Из-за этого я задумываюсь, а действительно ли они так уж нравились моему отцу? Нравился ли ему кто-либо из нас?

– Что самого вкусного в жизни ты ела? – спрашивает Даан.

– В Португалии, на отдыхе. Мы ели невозможно вкусного, чудесно нежного, свежевыловленного из океана осьминога. Он был обжарен и подан в огромной чугунной сковородке, бурляшей оливковым маслом, чесноком и острым нарезанным красным луком.

– Мы?

– С отцом, мачехой и братьями. А ты?