Я не понимаю, откуда мне известно, что все правила отброшены, но так и есть.

Дым минует горло, окутывает легкие. Я словно впервые в жизни вдохнула. Выдыхая, я чувствую, как из меня выливается напряжение. Я смотрю на землю, ожидая увидеть дымящуюся кучу страха и сожаления. Но с удивлением вижу лишь плитку, ползущее насекомое, показывающееся из одной трещины и исчезающее в другой. Я затягиваюсь еще раз. Воздух теплый. Как большой кокон. После нескольких часов на солнце кожа на моем лице натянутая, немного сгоревшая.

– Хочешь выпить? – спрашивает он. Я киваю. – Меня зовут Даан.

– У тебя акцент, – неловко говорю я. Могло быть и хуже. Я могла бы ляпнуть, что мне нравятся акценты.

– Я датчанин. – Он кивает на косяк, словно его национальность все объясняет. Он не считает, что нарушает правила, куря это в общественном месте, хотя, конечно, это потому, что у них другие законы. Он пожимает плечами, показывая, что он выше правил, что они провинциальные.

– Я Кэй.

– Крутое имя.

Он встает и я замечаю его мощную фигуру, он намного выше среднего. Шесть футов четыре дюйма, может, пять. Он протягивает мне руку, помогая встать. Он не отпускает меня, а переплетает свои пальцы с моими, и я позволяю ему. Это должно быть странным, но это не так, это самая естественная вещь в мире. Он ведет нас. Я мысленно принимаю, что это вторая неизменная модель поведения. Он ведет, я иду следом.

Он знает место. Мне это нравится. Приятно для разнообразия встретить мужчину, который знает, что нам нужно делать и куда идти. Я оказываюсь в баре на крыше, откуда открывается вид на кусочки зданий в муках реновации и облагораживания. У меня кружится голова от мыслей, насколько восхитительно быть наверху. Смотреть вниз. Деньги позволяют это делать, я полагаю. К полвине шестого мы уже выпили каждый по несколько джин-тоников. Вокруг меня грохочет музыка. Я чувствую ее в голове, груди, коленях, в промежности. Или же это его я ощущаю внутри меня? Не буквально, конечно же. Еще нет. Но я думаю, что к этому все идет. К этому мы идем. Между нами мгновенное и сильное сексуальное влечение, редкое и вожделенное. Такое чувство, будто он забрался внутрь меня. Что я приняла его.

Все на этой крыше моложе меня, им по двадцать с чем-то или немного за тридцать. Даан говорит, что ему тридцать пять, а я отбрасываю осторожность и выдаю свой возраст, похоже, ему это нравится.

– Ах, женщина постарше, – хищно улыбается он и покупает мне еще один коктейль. Мы переходим на шоты текилы. Мы слизываем соль друг у друга с рук. Кто я? Я не знаю. Сама не своя. Никто.

Крыша быстро заполняется, в основном парочками. Гламурными женщинами с нарощенными ногтями и волосами, ярким макияжем и в коротких платьицах; мужчинами с ухоженными бородами, очевидными намерениями, счетами, покрывающими деловые расходы. Люди теснятся.

– Я обожаю знакомиться с новыми людьми, – говорю я ему, восторженная, пьяная, накуренная.

– Я уважаю таких людей, – отвечает он. Придвигается ближе ко мне, сокращает пространство между нами, чтобы я отчетливо его слышала. Я чувствую его дыхание на своей щеке и оно сносит мой здравый смысл. Вокруг нас нет ничего, кроме секса. Нового и идеального. Старого и устоявшегося. Выгоревшего, ярко сияющего, злого, из жалости, благодарного, неопределимого.

– Тут так много людей. Мне больно, что я лишь одна из них, а я хочу быть чем-то бóльшим, – признаюсь я Даану. Это драматично. Что-то связанное со смертью моего отца, а, может, с травой. И с тем, и с другим. Комбинация. Курица и яйцо.

– Что ты имеешь в виду? – Он выглядит заинтересованным. Я интересная впервые за долгое время. Может, за всю жизнь.

– Ну, проблема быть одним человеком в том, что ты можешь исчезнуть. Ты можешь угаснуть.

– Это грустная мысль. – Я пожимаю плечами, но решаю не говорить о моем отце. И что я имею право на грустные мысли, особено в такой день. Я думаю о смертности, о значении всего этого. Зачем мы здесь? – Хочешь выпить еще? – спрашивает он.

Хочу, и я считаю, что имею право на еще один напиток. Несколько. Слишком много. Мы разговариваем, у него много интересных историй. Он из состоятельной семьи, разбогатевшей на оптоволокне и нефти. Он преподносит эту информацию не грубо, просто мимолетными упоминаниями, отклоняющимися от основной истории, но все же я знаю, что он пытается меня впечатлить. Мне льстят его старания.

– Нам пришлось полететь на вертолете, иначе я бы пропустил вечеринку в честь дня рождения матери. Она бы никогда меня не простила, но я так спешил, что забыл подарок на посадочной площадке, поэтому я все равно плохой сын!