Белая книга Макдональда

Рутенберг с большой удрученностью переживал провал его усилий внушить властям идею раскола арабского лагеря в Эрец-Исраэль и политического союза с эмиром Абдаллой. Он предлагал изолировать конфликт и найти его решение с оппозицией Хадж Амину внутри страны. Британское правительство его план не поддержало. Следуя принципам либеральной демократии, оно стремилось расширить круг соучастников.

Инициатор конференции министр Малколм Макдональд надеялся, что она поможет ему найти решение проблем подмандатной Палестины. Вейцман активно поддержал его идею. Рутенбергу было понятно: его положение в элите еврейского народа основывалось на верности Британии и эффективных и долголетних связях с её правительством. Двадцать лет назад ему удалось получить Декларацию из рук лорда Бальфура. И с тех пор Вейцман верил в благородное стремление Британии её осуществить. Рутенберг, как и лидеры сионистского движения, сознавали опасность западни. В его учреждениях раздавались громкие голоса против участия в конференции. Но руководство Сохнута было осведомлено, что её бойкот приведёт к серьёзным политическим последствиям, и готовилось к ней. Оно постаралось увеличить представительство и присоединило к еврейской делегации и еврейских лордов.

Рутенберг энергично протестовал против желания Вейцмана и руководства Еврейского агентства внести его имя в список участников круглого стола. У него не было никакого интереса к этой конференции. Он осуждал готовность Сохнута принять в ней участие, и был уверен, что она завершится скорым провалом и попыткой ухудшить ещё больше положение евреев. Но заявлениями он не удовлетворился, и стремился создать оппозицию. Своим собеседникам в Британии он объяснял, что в арабском обществе находятся круги и люди, которые не приемлют наступательную и насильственную линию муфтия. Он настаивал на том, чтобы мнение этих союзников было услышано в залах конференции.

Однажды после делового разговора с Верховным комиссаром Рутенберг заехал в контору Национального комитета. Он прошёл по коридору и открыл дверь кабинета председателя. Бен-Цви озабоченный и бледный сидел за столом. Увидев его, обрадовался.

— Пинхас, заходи, дорогой!

— Шалом, Ицхак. Хочу с тобой поговорить.

— Ты планируешь собрать людей в Тель-Авиве? — опередил его вопросом Бен-Цви. — Я слышал от коллег. Конечно, ты свободен в своих действиях. Ведь ты же единоличник, не являешься членом ни одного еврейского органа.

— Да, Ицхак, тебе трудней сделать выбор. Но я всё-таки пришёл лично тебя пригласить.

— Национальный комитет против конференции и участия в ней евреев, — сказал Бен-Цви. — Но ты прекрасно понимаешь, что я не могу принять участие в твоём заседании. В моём положении председателя это вызовет в Сохнуте бурю.

— Ты прав, Ицхак. Не скрою, я хочу поговорить также с Капланом и Усышкиным.

— Я не могу запретить им присутствовать на твоём заседании. Кстати, я подумал, что нужно найти для руководства компромиссное предложение. Я полагаю, что организованное воздержание Национального комитета и ишува от поездки в Лондон не повредит руководству Сохнута. Наоборот, оно придаст ему силу в противостоянии правительству ввести новые ограничения.

— Я согласен с тобой, — произнёс Рутенберг. — Так мы разорвём единый фронт, который будет представлять евреев на конференции. Если весь ишув будет против, правительство призадумается. Я, между прочим, пытаюсь мобилизовать мнение евреев Соединённых Штатов. Особенно, поддержку судьи Брандайза.

— Это хорошо. Желаю тебе успеха, Пинхас.

Они обнялись, и Рутенберг вышел в коридор. Ему посчастливилось встретить в конторе Каплана и Усышкина и переговорить с ними. Усышкин обещал быть на заседании.

4 января он провёл экстренное совещание в доме главы муниципалитета Тель-Авива Исраэля Рокаха. Он критиковал Еврейское агентство и потребовал, чтобы евреи в беседах в Лондоне не участвовали. Представители ишува просили его помочь склонить руководство Национального комитета к отказу от конференции. Было решено создать единый фронт ишува против решения руководства Сохнута.

Туманные намёки об оппозиционной деятельности Рутенберга дошли до сведения членов руководства в Эрец-Исраэль. Бен-Гурион позвонил Бен-Цви и попросил его зайти к нему. Ицхак не раз бывал в этом новом здании Еврейского агентства. Но сегодня его наполняло чувство тревоги. Он понимал, что разговор предстоит серьёзный. В кабинете, кроме Давида, находился Моше Черток и ещё двое членов руководства.