— Очень хорошо, Пинхас. Есть идея создать верховный комитет. Чтобы проверить такую возможность, нужно вначале учредить орган, который этим и займётся. Многие в ишуве предлагают тебя. Поэтому тебе, я думаю, нужно его возглавить.

— В нём, Ицхак, должны быть представлены все, и правые, и левые, и верующие.

— Я тут составил список, — произнёс Бен-Цви. — Включил в его состав Кацнельсона и Давида Ремеза от МАПАЙ. От правых предлагаю Исраэля Рокаха и Моше Смилянского, а от восточного еврейства — раввина Гольда.

— Не возражаю. Значит, комитет пятерых?

— Да. А ты, Пинхас, его руководитель.

— Завтра, пожалуй, нужно созвать людей, — сказал Рутенберг.

— Мой секретарь тебе поможет.

Собрать людей удалось только к вечеру следующего дня. Рутенберг всех хорошо знал.

— Вы все понимаете, что главнейшей задачей нашего времени является единство ишува, — заявил он. — К такому выводу пришли все наши лидеры. Они склоняются к тому, чтобы создать комитет, в котором должны состоять представители всех ветвей власти. Нам доверили обсудить этот вопрос.

Сразу стали очевидны разногласия между ними. Смилянский предложил сосредоточить усилия на экономической деятельности и укреплении благосостояния ишува.

— Сегодня многие демонстранты требуют бороться с правительством Британии, — сказал он. — По-моему, новая власть должна воздержаться от фронтального столкновения с властями мандата.

— Думаю, воевать с правительством мы не можем и не будем, — согласился с ним Рутенберг. — Руководству ишува следует стремиться к сотрудничеству с ним. Но чтобы экономическая деятельность проходила успешно, нужно наладить отношения с арабами. Поэтому объединённое руководство ишува будет обязано заниматься и политикой.

— В ишуве в настоящее время существуют три органа власти, — произнёс Давид Ремез. — Требуется учредить комитет, можно назвать его верховным комитетом, в который войдут лидеры всех этих органов.

— Триумвират, конечно, должен включать председателя исполкома Сохнут Бен-Гуриона,

председателя Исполкома Всемирной сионистской организации Менахема Усышкина и тебя, Пинхас, как представителя Национального комитета, — заявил Роках.

— Я не являюсь членом Национального комитета, Исраэль, — заметил Рутенберг.

— Сейчас это так. Но я сегодня, как приехал, зашёл к Ицхаку. Он сказал, что хочет ввести тебя в состав комитета.

Он объявил о конце заседания. Все попрощались и разошлись, оставив его одного наедине со своими мыслями. У него снова появилась возможность избежать вступления в беспокойную и тревожную жизнь. Хватит с него. Он устал, и силы уже не те. Бен-Гурион против участия в верховном комитете. Кацнельсон рассказал ему о намерении Давида уволиться, если руководству будет навязан новый порядок. Требование друзей Рутенберга видится Бен-Гуриону ударом по его власти и положению. Народ требует его возвращения к руководству. Но возглавить борьбу с Британией он не желает. Да, он понимает, что в такое тяжёлое время нужен стране. И он хорошо понимает, что нужно делать. У любого человека бывают минуты душевной слабости. Они пройдут, и вернётся трезвое восприятие мира.

Рутенберг вышел из комнаты заседаний. Ему нужен был телефон. Он нашёл его у секретаря, поднял трубку и набрал номер Сохнута. Пинхас услышал голос Бен-Гуриона.

— Давид, я приехал, как ты и просил. Нужно поговорить.