В зале зашумели, послышались возгласы несогласия.

— Я вас понимаю, товарищи. Но ишув нуждается сегодня в единстве. Авторитет Рутенберга в стране весьма высок. Он, я думаю, сумеет объединить всех нас и организовать оборону.

— Я предложение Усышкина поддерживаю, — заявил Бен-Гурион. — Рутенберг в вопросах политических не очень силён. Но в вопросах обороны и управления обладает необходимым опытом.

Предложили также кандидатуры Бен-Гуриона и Усышкина. Большинство проголосовало за Бен-Гуриона.

— Уже сейчас, до публикации Белой книги, ишув взволнован и взбудоражен. Нетрудно представить, что произойдёт в нём после этого. Я думаю, руководству придётся ввести режим чрезвычайного положения. Только так нам удастся контролировать ситуацию.

— Согласен, Пинхас, — произнёс Бен-Гурион. — Мы ещё успеем об этом поговорить на следующем заседании. Всё, товарищи. Возвращайтесь к вашим делам.

Прошло ровно два месяца после окончания конференции, и министр колоний опубликовал Белую книгу. Она представляла собой отчёт Макдональда британскому парламенту. Рутенберг не ошибся — Британия заявила о резком повороте в политике правительства в Палестине. Она намерена выполнить данное в договоре о мандате условие, гарантирующее права нееврейского населения Палестины. Но, по сути, отказалась выполнять обязательства в отношении еврейского народа. Британское правительство решило значительно сократить квоты на иммиграцию и фактически запретило продажу земли евреям.

Белая книга была воспринята руководством Сохнута, как смертельный удар по еврейскому ишуву в Эрец-Исраэль. Его лидеры были в смятении, потрясены и взволнованы. Ощущение предательства витало в воздухе. Многие потеряли надежду, что создание национального дома по доброму желанию правительства Британии продолжится. А по городам прошли бурные демонстрации. На стихийном митинге в Иерусалиме был убит британский полицейский, а многие еврейские демонстранты ранены полицейскими.

Рутенберг, приехавший в Иерусалиме по рабочим делам, оказался невольным свидетелем происходящего. Желая навестить Бен-Цви, он как раз направлялся в контору Национального комитета. Выстрелы и раненые в толпе напомнили ему события того кровавого воскресенья 1905 года, которые он хотел забыть. Ицхак был в своём кабинете.

Увидев Пинхаса, он вздохнул и поднялся навстречу ему.

— Ты знаешь, что происходит здесь прямо под носом? — спросил Рутенберг, и сам же ответил: — Расстреливают людей без совести и сожаленья.

— Я слышал выстрелы, — сказал Бен-Цви, обнимая друга. — Я сейчас сидел и думал, как случилось, что именно нашему народу достались от Британии все напасти? Словно открылся ящик Пандоры.

— Евреям давно пора понять, что Британской империи мы не нужны, — вздохнул Рутенберг. — Она заинтересована в хороших отношениях с арабами. Они заселяют огромные страны, богатые нефтью и газом. А что можем дать ей мы? Одни неприятности.

— Когда я в первый раз увидел в Сент-Джеймсском дворце глав всех арабских стран и во главе них Хадж Амина, сразу почувствовал, что договориться с ними невозможно.

— Англичане потому их всех и согнали в Лондон, — произнёс Рутенберг. — Хотели создать впечатление, что они либералы и желают принять правильное решение. Но я сразу понял, что это просто манипуляция.

— У меня такое ощущение, Пинхас, что нас предали.

— Они думают, Ицхак, что у еврейского народа нет другого выбора, кроме как приклеиться к Британии. Что мы и это проглотим. Разве евреи могут ударить по Британии — её единственной защитнице?

— Что же нам делать?

— Еврейский мир должен сейчас объединиться в пассивном сопротивлении и несотрудничестве с правительством. И драться, Ицхак. Вот Иргун и Лехи хотят начать вооружённую борьбу. Не думаю, что так следует поступить накануне войны. Но Белая книга вынесла приговор не только ишуву, но и европейским евреям. Им, кроме Эрец-Исраэль, некуда бежать.

— Ты думаешь, они сюда не доберутся?