Она с трудом сдерживала слёзы. Подошедший к столику официант сразу почувствовал это и удалился.
— Если бы у нас были дети, я бы не посмела уйти и осталась с тобой.
— Я люблю тебя, Пиня. Что мне сейчас делать?
— В твоей компании столько красивых девушек.
— Я для них уже старик.
— Ты плохо знаешь женское сердце. Возраст мужчины зачастую не имеет для них значения.
— Но у меня тоже есть сердце.
— Я успела его узнать. Ты сильный человек, Пинхас. Ты сумеешь это вынести.
Она поднялась и пристально посмотрела на него.
— Не провожай меня. Так будет лучше.
Он ничего не ответил. Только с отчаяньем смотрел ей вслед.
Чтобы подавить душевную боль и забыться, Рутенберг с головой ушёл в работу. В компании скопилось много проблем, которые нужно было решать. Он отправился в Иерусалим. Артур Ваучоп в Эрец-Исраэль ещё не вернулся, и исполняющим обязанности Верховного комиссара в это время являлся Уильям Денис Баттершилл. Он предпринял попытку заинтересовать комиссара своей инициативой. Рутенберг предложил Баттершиллу свои услуги в качестве посредника между эмиром Абдаллой, Регевом Нашашиби и другими арабами и лидерами еврейского ишува. Баттершилл вначале загорелся возможностью подавить беспорядки и его предложение поддержал. Но на следующий день от своего покровительства отказался. В конце ноября по возвращении Ваучопа он закончил свою деятельность и покинул страну.
А через три месяца и Верховный комиссар Артур Ваучоп тоже оставил Иерусалим. Он не сумел подавить восстание и период своего второго назначения не завершил. Рутенберг сожалел об уходе человека, при котором Эрец-Исраэль достигла невиданного прежде процветания и развития. Да и хорошие деловые отношения с ним тоже были очень важны.
Его сменщик на высокой должности сэр Гарольд МакМайкл был ему незнаком, и он ожидал, что новый Верховный комиссар предпримет какие-то меры, чтобы найти выход из кризиса. По его прибытию в страну действительно стали заметны некоторые действия по отношению к нарушителям закона и порядка. Задержания, аресты и готовность применить армию для подавления беспорядков Рутенберга впечатлили. Он почувствовал к нему симпатию. МакМайкл был человеком холодным и отчуждённым, и с первых своих шагов в стране решил поставить официальную преграду между собой и представителями её подданных. Это произвело на Рутенберга сильное впечатление.
Продолжительные беспорядки и арабский террор не давали ему возможности возобновить мирную инициативу. Но в его голове уже родилась новая идея. Ему стало важно донести её до Верховного комиссара. Он позвонил в офис МакМайкла, и был весьма удивлён его неожиданной готовностью встретиться с ним. Во дворце правительства его хорошо знали. Охранники-англичане дружелюбно ему улыбались и отдавали честь. В кабинете за большим столом сидел человек, которого он знал до сих пор лишь по фотографии в газетах.
— Садитесь, господин Рутенберг, — сдержанно произнёс МакМайкл и рукой указал на стул. — Не скрою, Ваша персона вызвала у меня большой интерес.
— Благодарю Вас, сэр. В свою очередь желаю Вам успешной деятельности в нашей проблематичной стране. Ваши шаги по наведению порядка я очень ценю и приветствую.
Комиссар ответил ему привычной улыбкой. Он с заметным любопытством смотрел на Рутенберга.
— Думаю, Вы явились сюда не для того, чтобы высказать комплименты.
— Конечно, сэр. Я хотел бы поделиться с Вами идеей, которая показалась мне весьма разумной для Британии. У меня нет сомнения, что в ближайшем будущем начнётся война.