— На чём основывается Ваше мнение? — спросил МакМайкл, и по его лицу скользнула усмешка. — Впрочем, можете не объяснять: я тоже читаю газеты.

— В стране сейчас безнаказанно действует множество германских и итальянских агентов, — продолжил Рутенберг. — Они поощряют муфтия к активным выступлениям. На мой взгляд, их деятельность направляется Германией и Италией. Союзницы стремятся нанести удар по позициям Британии на Ближнем Востоке.

— И что Вы советуете сделать, господин Рутенберг?

— Арестовывать и немедленно высылать их из страны. Это в интересах Британии.

— Вы очень влиятельный человек, Рутенберг. Я слышал, у Вас серьёзные связи в правительственных кругах. Черчилль, Макдональд, Чемберлен. Это внушает уважение.

— Спасибо, сэр. Я искренний сторонник Британии и её роли в Эрец-Исраэль. Ваши лидеры это всегда поддерживали. Я считаю, что еврейский народ в будущей войне может и должен оказать ей помощь, как подготовленными войнами, так и экономическую. Но если хаос в стране продолжится, это будет невозможно.

— Я делаю всё, что в моих силах, — сказал МакМайкл. — Со временем ситуация станет заметно лучше.

— Очень надеюсь, сэр. И я готов разработать план преобразования инфраструктуры Эрец-Исраэль в источник силы для воюющей Британии. В нынешний мирный период она могла бы сконцентрировать в Эрец-Исраэль сырьё, использовать его в еврейской промышленности и создать производства для её военных нужд. Я хорошо знаю мою страну. Я предлагаю возложить эту задачу на мои плечи. Если правительство ответит на моё предложение положительно, я мобилизую для этого и часть арабского населения.

— То, что Вы сказали, очень серьёзно, господин Рутенберг. Я обязательно сообщу министерству колоний о нашем разговоре.

— Ещё раз благодарю Вас, господин Верховный комиссар.

Он вернулся в гостиницу без больших надежд. Слищком часто его идеи отвергались правительством Британии. К тому же он знал, что в Лондоне сегодня преобладают пацифистские настроения.

В Эрец-Исраэль ожидали прибытия новой государственной комиссии Вудхеда. Кабинет министров Великобритании ещё в декабре 1937 года принял решение отклонить предложение комиссии Пиля о разделе Палестины. Однако комиссию в неё всё же послали. Она должна была изучить рекомендации комиссии Пиля.

В начале апреля эмир послал к Рутенбергу своего секретного сотрудника. Абдалла, сообщил он, желает возобновить переговоры. Он поддерживает план раздела и предлагает перед встречей с комиссией Вудхеда согласовать позиции обеих сторон. Рутенберг просил передать эмиру, что его инициатива хороша и важна для умиротворения страны. Но из-за попытки сократить территорию еврейского государства его предложение он не принимает. Долг представителей ишува, которые предстанут перед комиссией Вудхеда, убедить её, что территорию следует расширить. Он посоветовал эмиру обратиться к Вейцману. Через несколько дней сотрудник эмира сообщил Рутенбергу, что его господин понимает принципы предложения и готов встретиться с Вейцманом. Эмир прибыл в Иерусалим. Рутенберг поговорил с ним и представил его Моше Чертоку.

Накануне прибытия комиссии сэра Джона Вудхеда Верховный комиссар пригласил его на беседу. Он предложил ему предстать перед её членами и говорить с ними о границах будущего еврейского государства. Рутенберг предложение принял. Для него границы оставались личным делом: вопрос включения станции в Нахараим и её окрестности в территорию еврейского государства всё ещё не был решён.

Продолжительные беспорядки в стране вызвали экономический кризис. Национальный комитет предложил послать в Лондон делегацию деловых людей и представителей местных советов. Её целью было потребовать принятие мер, которые способствовали бы ликвидации тяжёлой безработицы. Доктор Вейцман рекомендовал Чертоку включить в её состав и Рутенберга. Он хорошо знал о его лондонских связях. Правительство приняло решение о финансовой помощи, и делегация в Британию так и не отправилась.

Под давлением арабского восстания правительство всё более склонялось к отступлению от идеи национального дома. Сознание этого предательства снова сблизило Рутенберга с руководством Сохнута. Их объединила одна единственная цель — остановить отказ от прежней политики Британии или, по крайней мере, его затормозить. Международное положение и тяжёлое положения евреев Европы вызывали опасения за будущее страны.

1938 год стал годом большого смятения. Кровавые столкновения расширялись. Ослабла оппозиция Хадж Амину эль-Хусейни. Банды муфтия не прекращали удары по своим противникам. Успехи восстания укрепляли арабское единство. Жизнь в ишуве стала заметно трудней.

Положение в стране очень беспокоило Рутенберга. В один из дней октября он закрылся в своём кабинете в Хайфе, чтобы написать очередной отчёт председателю совета директоров. По просьбе Сэмюэла, которому в прошлом году был присвоен титул лорда, он всегда включал в него сведения о событиях в стране и работе компании. Сегодня он уже не верил в возможность прийти к компромиссному соглашению с умеренной частью расколотого арабского общества.

«В стране нет больше оппозиции Хадж Амину. Многие арабы из лагеря оппозиции убиты на сегодня, а убийцы не приговорены. Многие убежали из Эрец-Исраэль. Оставшиеся покорились Хадж Амину и объяснили это так: Англия, как видно, пожелала бед, которые вызывает руководство Хадж Амина, хотя было возможно прекратить эти беды с большой легкостью». Он обвинял за это британскую власть в Эрец-Исраэль и в Лондоне. «Немецкие и итальянские агенты беспрепятственно ездят по стране и подстрекают арабов против Британии, — писал он. — Если такое положение продолжится, не далёк день, когда арабы Эрец-Исраэль организуются и учредят национальное арабское государство. Правительство обязано ввести жёсткий военный режим, действовать твёрдой рукой в отношении его противников и врагов в стране и признать свои истинные интересы. Верховный комиссар МакМайкл, на которого я возлагал столь большие надежды по его прибытию в страну, оказался слабым и нерешительным человеком».

Через несколько дней Рутенберг прибыл в Лондон. В городе царила неразбериха. Вскоре ему стало ясно, что можно воспользоваться моментом и предложить правительству новые идеи. Проект раздела, очевидно, сходил с повестки дня, но альтернатива ему ещё не сформировалась. В министерстве колоний начали раздумывать о созыве конференции круглого стола при участии сторон, вовлечённых в конфликт. Правительство взвешивало пригласить на конференцию представителей соседних арабских стран. Рутенберг был против вынесения проблемы Эрец-Исраэль за границу самой страны. Он решил предпринять попытку ликвидировать эту возможность. Он понимал, что только предложение, обладающее видением и размахом, сможет столкнуть правительство Британии с этого пути.