И пусть в архитектуре я понимала не больше, чем, например, в устройстве телекристаллов, слушать его было интересно. Даже несмотря на незнакомые слова вроде «ретроспективизм» и «маньеризм», я, как мне показалось, уловила основную суть будущих преобразований. Архитектор видел Лиранию в строгих линиях, четко выверенных пропорциях и продуманных сочетаниях цветов. Здесь не было места соседству вычурных дворцов и ремесленных лавок, а показную роскошь должен был сменить строгий минимализм.

Признаться, мне нравились его идеи, но, взглянув на скептически усмехающегося Винса, я вздохнула. Архитектору будет сложно. Сможет ли родовая знать понять, что иногда обломок природного кварца гораздо прекрасней золотой аляпистой статуи с драгоценными камнями, вставленными вместо глаз?

– Кстати, о недавних потерях в архитектурном искусстве… – Едва господин Батистуда умолк, снова взял слово Солвей, поворачиваясь по команде невидимого голоса к третьему видокристаллу. – Увы, но и в мирное время мы понесли потери. Великолепный образчик каменного строительства, замок Астарон… – Он сделал паузу, изобразив скорбь на лице. – Астарон лежит в руинах. И специалисты лишь чудом могут объяснить спасение его прекрасной хозяйки. Леди Глория де Глерн, присутствующая здесь, хочет поведать нам о произошедших событиях.

Я не хотела. Нет, я готова была ответить на вопросы, поделиться своими умозаключениями, но еще раз рассказывать все с самого начала?

Винс заметил мое нежелание и вмешался:

– Господин Солвей, боюсь, что прошло слишком мало времени и воспоминания о произошедшем слишком свежи, чтобы заставлять леди Глорию вновь переживать их. Единственное, что я могу сказать: следствие по произошедшему ведется и враги будут непременно найдены и сурово наказаны. Мой брат очень… раздосадован и свернет горы, чтобы объяснить кое-кому, что, напав на Глорию, этот «кто-то» совершил самую большую ошибку в своей жизни.

– Судя по тому, что лорд Айронд, как я слышала, не очень-то баловал своими посещениями Астарон, его, как вы выразились, «раздосадованность» может иметь и иные причины, – внезапно подала голос леди Стайлена.

– На что вы намекаете? – моментально развернулся к ней Солвей.

Та с нарочитым равнодушием пожала плечами:

– Я восхищаюсь леди Глорией, честно. Но есть мнение, которое я слышала от многих людей… Ведь мой салон в некотором роде достаточно популярное место, в котором бывают многие значимые персоны. Так вот, многие говорят, что долг Айронда де Глерна как азуры короля был, скажем так, попран этой внезапной свадьбой. Не слишком ли поспешным было то решение?

Я почувствовала, как щеки начинают пылать.

– Леди Глория, поверьте, я не имею ничего против вас лично. Вы – прекрасная девушка, ваши заслуги всем известны. Да что там говорить, сам король обязан вам жизнью в какой-то мере. Но также мы помним об ошибочном заточении лорда Айронда, лучшего королевского защитника, в Громорге, из-за чего он не смог вовремя среагировать в момент начала беспорядков. И я все же считаю, что часть вины за это лежит и на вас.

– Но, позвольте, леди Стайлена! – прервал ее Солвей. – Глория и сама пострадала, она могла даже погибнуть!

– Иногда для короны лучше, чтобы кто-то погиб и остался в памяти, чем продолжал жить и самим своим существованием представлял множество препятствий, – отрезала леди Стайлена.

У меня аж дыхание перехватило.

– То есть вы хотите, чтобы я погибла?! – не выдержала я. – Что было бы лучше, если бы я осталась там, среди руин моего замка, как и моя тетушка?

Леди Стайлена пожала плечами:

– Это вы сказали, не я. Хотя нечто подобное я уже слышала.

– И от кого же? Кто мог желать такие страшные вещи?! – Солвей чуть ли не подпрыгивал от праведного гнева. Очень плохо сыгранного, кстати.

– От леди Катарины де Глерн, – торжествующе ответила леди Стайлена. – Признаюсь, я сама не ожидала подобного.