Погода. С утра серо-пасмурно, шел дождь, потом разголубелось, появилось солнце. Островками лежит грязный снег, +6.
Ну, а после праздника — суровые будни. Пишущая машинка, развоз материалов, выбивание денег, переговоры, еще одно издательство выплыло — «Континент-пресс». А параллельно — зубы, коленка, простуда… Вышли «Капризы любви» с рисунками Павла Бунина, не очень удачными. Во всю занимался Зинаидой Волконской. А для разнообразия жизни что-то произошло с трубой в ванной. Пришли два водопроводчика. Водопроизводство и лит. творчество.
В программе «Русский дом» Крутов пытался вывести Валентина Распутина на разговор о правых и левых, евреях и русских, отталкиваясь от книги «От Рюрика до Ельцина» и педалируя мое паспортное отчество: Копелевич. Но Распутин его не поддержал и ушел от опасной темы. Словом, по знаменитому рассказу про Мелик-Пашаева (зав. спортивным отделом Гостелерадио): «Пока я сидел в ресторане, меня…». А далее ненормативная лексика. Но я сидел не в ресторане, а дома и сражался исключительно не с шашлыком, а с текстом. Закончил Волконскую (с нее можно начинать книгу о женщинах), а потом стал модернизировать и обновлять некогда написанного Шарля Бодлера. А в итоге грохнул 67 страниц на двоих.
В «Трейд-сервис» внес 9 млн. 417 тыс. — две трети этой суммы — вызванный гонорар за «Любовь и судьбу». Еще поменял рубли на австрийские шиллинги, — и впереди Австрия и Вена! Хватит работать, надо и красиво отдохнуть.
26 марта «ВК» и Геликон организовали «Бал у князя Орловского». Принимали новых кавалеров и дам «ВК», а я один из первых. Новые: Вульф, Шендерович и др. концертные номера. «Улица, улица, ты, брат, пьяна!..». Всем в зале по бокалу шампанского, потом по стопочке водки, а затем на подносе — свежий номер «ВК». И мощный фуршет.
Пообщался с массой людей: Бэлза (мой поклонник), Борщаговский, Жуховицкий, Курляндский, композитор Малежик и т. д. Светлане Варгузовой подарил свою книгу. А на следующий день засел за материал о Джеймсе Бонде, агенте 007.
так писал Лев Озеров.
Кажется, опасно печататься в конкурентных изданиях: «Космо» и «Каприз». В «Космо» Матрусенко с кислой рожей вернула мне Крандиевскую. Я: «Не нравится? Напечатаю в другом месте». Такая же история с «Вечерним клубом» и «Вечоркой», — нельзя быть «Фигаро здесь, Фигаро там!..». Был в АТВ, где меня познакомили с Добрыниным, бывшим секретарем ЦК и послом СССР в США. «Я вас читаю, вы мне нравитесь…», было приятно услышать от него. Почему-то Добрынин с грустью мне поведал, что он теперь не посол. Я его утешал: «Посол — это состояние души», — по-моему, я обнаглел, никакой робости перед большими людьми!..
На заседании Палаты на Старой (Новой-?) площади познакомился с Машей Арбатовой, обменялись книгами и договорились, написать что-нибудь вместе. Главная феминистка страны и известный «амуровед». А 3 апреля в Геликон-опере — «Евгений Онегин». Онегин — Игорь Тарасов, Татьяна — Наталья Загоринская, Ленский — Герман Апайкин, Ольга — Лариса Костюк, Гремин — Николай Галин и др. Новая трактовка и старая божественная музыка Петра Ильича.
9 апреля выступал на канале СТС в программе «Час совы» у Бориса Львовича (съемки в каком-то НИИ у клуба «Парижская коммуна»). «У вас хорошее лицо, — пудрю только нос», — сказала гримерша. Вышел в зал под туш, Львович усадил меня у стойки бара, налил рюмку ликера, — и понеслось! Что было интересного в истории в день 9 апреля. «О!» — сказал я и открыл шлюзы: Бодлер, Мэри Пикфорд, Бельмондо и поехали дальше. Забил Борю напрочь. Он сидел и слушал с отвисшей челюстью, он ведь, в основном, специалист по артистическим байкам. Ще встретила меня словами: «Артист пришел!» и накормила вкусной поджаренной рыбой, а я ел, облизывался, как кот после мартовских серенад на крыше. Фокусы с «Континет-пресс». Хозяйка издательства: «Мы на пороге договора». И снова сомнение: перешагнем ли порог или так и останемся у закрытой двери, как герой Кафки в романе «Замок»?.. От издателя к стоматологу, — разлет жизни!.. Выстраивал биографии артистов для книги: Чак Норрис, Ван Дамм, де Ниро…
По ТВ Ноткин пытал Лебедя. Армейский сапог со своими безапеляционньми казарменными истинами. А зоотехник Лукашенко, а коммунистическое исчадие Зюганов и прочие, выплывшие на первый план! Еще Селезнев. Мне симпатичные, молодые и умненькие, Чубайс и Немцов.
Погодные аномалии: в Красноярске +20, в Турции выпал снег, а как в Вене? Скоро ехать…
Из интересненького: по ТВ был фильм Квентино Тарантино «Криминальное чтиво» — сделано крепко, но с каким-то странным юмором. Купил книгу «Аркадий Северный. Две грани одной жизни». Когда-то я эти песенки слушал и напевал сам. Записывал слова. «Раз гляжу я между — дамочка вразрез. Я имел надежду, а теперь я без!..»; «Всюду деньги, деньги, деньги, всюду деньги, господа. А без денег жизнь плохая — не годится никуда!..»; «Лежали на нарах два рыла, по воле грустили друзья — один был по кличке Бацилла, другой был по кличке Чума…». А одесские песни?
«Мясоедовская улица моя», «Зачем, товарищи, чужая Аргентина?..», «На Дерибасовской открылася пивная…», ну, и про «Арончика, который «все ж дополз до Розанели».
Удивительно, как интеллигентных мальчиков, почитателей Блока и Маяковского, тянуло в 40–50 годах на блатняк, на Аркадия Северного, раннего Утесова: «Гоп со смыком — это буду я! Вы, друзья, послушайте меня. Ремеслом избрал я кражу, из тюрьмы я не вылажу, исправдом тоскует без меня…».
Вряд ли ошибусь, если я скажу, что это было подсознательным вызовом режиму, в котором мы жили, пропаганде и официальным широко тиражированным песням, всем этим — «Сталин — наша слава боевая, Сталин — нашей юности полет! С песнями, борясь и побеждая, наш народ за Сталиным идет» (слова Алексея Суркова). И все эти призывы — «Гремя огнем, сверкая блеском стали, пойдут машины в яростный поход…». Нет, ни в какой поход не хотелось. Хотелось личного, приватного, интимного. Напевать совсем иное: «Ох, эти черные глаза меня пленили. Их позабыть никак нельзя — они горят передо мной…».
Ну, ладно, хватит. Отвлекся на песенки. 15 апреля подписал два договора в «Континет-пресс» на книги: «Роковые женщины» и «Знаменитые мужчины», но аванс не получил (добавление: все рухнуло и не состоялось — 11 июня 2011). Еще Ованесович из «Крон-пресс» смутил: напишите книжку о знаменитых евреях. По песне: «Раз пошли на дело я и Рабинович…». Отказался. «Рабинович стрельнул — и попал в меня!..».
А еще Кленская грозится с осени запустить новый культурнообразовательный телевизионный канал и гарантирует: «Вы обязательно там будете… Вы умный, вы легкий, вы телевизионный…». Эх, ее устами да мед пить… (И, разумеется, ничего не вышло — 11 июня 2011).
16 апреля были съемки «Старой квартиры» — 1954 год. В тот год родились политики Сергей Станкевич и Геннадий Бурбулис, музыканты Андрей Макаревич и Сергей Курехин. Из приглашенных был трогателен поэт Анатолий Жигулин, он даже спел «Колымский романс». Любопытен был Лев Альтшуллер, один из творцов советской атомной бомбы. По поводу своих наград поправил: лауреат трижды Сталинской и одной — Ленинской. Встал со стула и тут же повалился на него обратно, — очень старенький… На вопрос о радиации ответил: «Вопрос о радиации проходил мимо нашего сознания». Когда его спросили об испытаниях в Тоцке на людях, он ответил: «Нами двигала идея: перехаритонить Оппенгеймера».
Справка: Юлий Харитон — физик, один из создателей ядерного оружия и ядерной энергетики в СССР. Роберт Оппенгеймер — американский физик. Руководил созданием американской атомной бомбы.