Каждый из нас кричит, надрывается в своей отдельной, обитой войлоком, звуконепроницаемой камере…»

Вот так все лучезарно. Оптимистично и живенько…

На Радио повстречался с Толей Трусовым (кубинская редакция). Он давно пишет стихи и неплохие, я ему сказал, что пора и книжку выпустить. Он:

— Ну, это надо ходить по редакциям, просить, убеждать, — я не могу.

— А как же я хожу…

— У тебя есть воля. А у меня ее нет… Я чувствую себя чужим в этом мире. Пусть рукопись лежит, может, после смерти найдут ее, и кто-нибудь опубликует.

Да, Толя замечательный человек, добрый, отзывчивый, но не боец.

В субботу к нам в гости приходили Токаревы. Кулебяка с капустой и пирог с яблоками в исполнении Ще были великолепны. Под стать были и разговоры: об Италии, о Данте, Петрарке, де Бюлле, Верлене и т. д. Дорвались интеллектуалы!.. А потом Валерий Абрамович звонил: ах, донна Анна, ах, кулебяка. И по поводу моего очерка о Собаньской сказал, что что-то вставит в свою программу «Пушкин и Мицкевич».

Заезжал тут в магазин «Москва». «Любовь и судьба» вся распродана. Купил двухтомник Вячеслава Иванова. Одно из ранних стихотворений -1890 год:

И вот, в вынужденной эмиграции в Италии (1944):

В этом «инобытии» я порой и пребываю… После Нью-Йорка уже в Москве, в «Сударушке» вышел мой Саша Черный. В «ВК» переименовали рубрику «От Юрия Долгорукого до Юрия Лужкова» в более нейтральную: «Московский календарь Ю.Е.». А читатели все тоскуют о закончившемся «очаровательном любовном календаре».

28-го уютно сидел дома, работал, звонок: срочно надо ехать во «Времечко» получать деньги. Это не вызвало никакого энтузиазма: опять ехать! Поехал, отвалили полмиллиона… Во «Времечко» подкидываю им разные информационные шпаргалочки.

1 февраля смотрели по ТВ повтор «Старой квартиры» — 1948 год, и снова крик Гриши Гурвича: «Славянофил Славкин против западника Безелянского!»

Я, конечно, весь в своих делах, но все же успеваю по газетам и ТВ следить, что происходит в любимой России. Генерал Александр Лебедь дал сердитое интервью французскому «Экспрессу», которое перепечатали «Известия»: «Мне надоел хаос в России». «Не проводятся реформы, «царят несправедливые законы». И еще отметил Лебедь: «Народ, к которому я имею честь принадлежать, отличается ослиным терпением… Люди научились только выживать, а не жить. Я хочу им вернуть вкус к жизни». На вопрос корреспондента: «Вас иногда сравнивают с Пиночетом. Что вы об этом думаете?», генерал ответил: «Ровным счетом ничего. Моя фамилия — Лебедь».

Вот так афористично и коротко. И хлестко, и вот на этом фоне я, если выражаться по-старомосковски, кручусь как рыжик в уксусе. В «Крон-пресс» выплатили лишь часть гонорара, и надо клещами вытаскивать другую. Пескова продолжает водить меня за нос и говорит, что ведет переговоры с Михаилом Шемякиным о рисунках в «Сад любви». Мол, 150 тысяч долларов уже достала на книгу. С подачи Черторицкой ведутся переговоры об интервью с Рыбкиным, нынешним секретарем Совета безопасности. В «Работнице» вышел материал об Игоре Северянине, неплохо иллюстрированный. «Арт-фонарь» потух, гикнулся, закрылся, ну, и т. д.

Из увиденных фильмов следует отметить «Колено Клер» Эрика Ромера (1970) — мечта дотронуться до молодого колена… и экранизация «Мелкого беса» Сологуба. Вечные российские бесы — политические или бытовые, мелкие, похотливые, завистливые…

11 февраля поход на Ильинку и часовой разговор с Иваном Петровичем Рыбкиным, который я начал так: «Я не представляю никакие официальные СМИ, я работаю только на себя. И поэтому, в данном случае, не выполняю ни чей социальный заказ, а просто хочу поговорить, как творческая личность, с Вами, человеком, который взошел на российский Олимп. Интересно, что у Вас на душе. Талейран говорил, что слова нам нужны для того, чтобы все скрывать, но давайте приоткроем немного завесу… И сразу первый вопрос. У боксеров есть такой термин — держать удар. Вы когда читаете о себе критику, держите удар?..».

Отвечал Рыбкин малоинтересно с обилием слов, в которых тонул смысл. В середине интервью позвонил Черномырдин, и я стал невольным свидетелем разговора двух высших лиц государства. Присутствующий пресс-секретарь Игнатьев сфотографировал Рыбкина и меня на фоне Кремля, нет, Кремля не было видно, но казалось, что державные башни где-то рядом и молча стоят на страже России.

13-го в «Вечорке» вышло «13 февраля», в «ВК» — Московский календарь, а сам поехал в журнал «Родина» отдавать Борисенку «1932 год».

Редакция помещается в доме на Моховой, где когда-то была приемная «дедушки Калинина». Далее ВК, Домжур…