На следующий день ездил в издательство «Вагриус». Костанян с грустью сообщил, что никак не может уговорить «главных лиц» издать мои книги, но вывел на какого-то Романа, который сбирается издавать красочные однодневные календарики.
Печатал интервью с Рыбкиным, в газете «Мир печати» вышел «Сан Луи — город нашей юности». В эфире шла «Старая квартира» (1950), но в показе уже нет новизны, хотя кто видел, все ахают. Кассирша в «Диете»: «А я вас видела по телевизору!..» Боже, какое счастье!.. Хотя для нее, возможно, это запоминающийся момент среди ее скучной и нудной работы. Шепот на улице: «Смотри! «Старая квартира» пошла!..».
Немного политики. Комсомолка отмечает, что «купить значки и сувениры со свастикой, фашистскую униформу не сложнее, чем блок сигарет или шоколадку…». Море фашиствующих газет, от «Штурмовика» до «Завтра», где площадными словами выруганы все, от премьера Черномырдина до журналиста Сванидзе. Вот стиль прохановского «Завтра»: «…Ну, а где народ? Где мученики за него и страдальцы? Где вожди забастовок, народных походов и маршей? Где русские Мартины Лютеры Кинги? Радованы Караджичи? Махатмы Ганди? Они ушли из замерзающих городов и селений и в Думе упрямо и важно добиваются поправок к Конституции. К той самой, которая, по народному поверью, является женой Константина Борового…»
И как все это комментировать? Полная разнузданность и, конечно, явная провокация против власти. Но власть почему-то все «кушала» и молчала. Свобода слова?.. (Последние фразы не из дневника 1997 года, а из книги «Огненный век», изданной в 2001 году).
От общественного к личному. Жуткий замот, усталость, нет продыха от дел, побаливает сердце и отдает в левую руку… Но кручусь, в том числе в двух глянцевых журналах, причем в «Космо» ругают «Каприз» и говорят, что скоро загнется, а в «Капризе» утверждают, что «Космо» — это дрек и скоро растворится. Я печатаюсь и там, и здесь.
18-го отвез интервью с Рыбкиным в «Профиль», а оттуда с Таганки на Арбат на запись «Старой квартиры» — 1953 год. Лучший номер — ансамбль Локтева и юные «зернышки», которыми руководила Тамара Синявская. Ну, а похороны Сталина — мрачная сцена, Хорошевцев читал под Левитана, и у всех в зале под кожу полез липкий страх…
У меня, как у архивариуса, был небольшой текст на вопрос: «О чем мы не сказали в нашей программе?» После съемок ко мне подошел какой-то чин из Западной префектуры и пригласил выступить у них.
— Я — человек камерный, — сказал я устало.
— Мы сделаем Вам маленький зал, — отпарировал он.
Реакция на мое интервью в «Профиле»: очень «нежное», необходимо вставить какой-то резкий компромат. Я отказался: «Компроматами не занимаюсь, не мой профиль». Я — не Минкин, я другой…
Задумал две книги: «Злая любовь-1» (о женщинах) и «Злая любовь-2» (о мужчинах). Подбирал рукописи… Опять засор в ванне, и пришлось вызывать водопроводчика. Сделал свою работу, получил деньги и уже на выходе, в дверях, решил на-равных пообщаться с писателем, завел разговор о Гумилеве, Дягилеве и других персонах русской культуры. Уверен: таких водопроводчиков ни в США, ни в Европе точно нет, только в России.
Первый день официальной весны, «улыбкой ясною природа сквозь сон встречает утро года», — говорил классик, который «наше все».
Так писала Ирина Снегова 30 лет назад — в 1966-м.
Приехал Костин из Франции, моя «Любовь и судьба» там не пойдет, во Франции только что издали аналогичную. Но зато есть новый проект: том словаря-энциклопедии о России. Костин считает, что если издатели дадут «добро», то это прекрасная работа на 3 года и плюс солидные деньги. Опять обещания, надежды, иллюзии… В Кронпресс повез рукописи двух «злых любовей», но у них нет наборщика, ищите, мол, сами, и пришлось тяжесть тащить обратно. А тут еще зубы-десны, уже впадал в уныние, как вспомнил 4-е спасительное правило Дейла Карнеги: «Считайте благодати, а не свои несчастья!» А благодати, действительно, есть, что уж прибедняться. В «ВК» вышел Московский календарь с поздравлением от редакции: «…нашему любимому автору -65 лет. А, глядя на него, и не скажешь: настолько он энергичен, плодотворен и, как говорили в старину, неизменно жовиален и обаятелен. Так держать, Юрий Николаевич!». В «Вечерке» вышел «мой 32-й» на полполосы с поздравлением, поздравила и «Москвичка». Ну, и что жаловаться на судьбу?!..
Вчера неожиданно накатило и набросал белые стихи:
Взял и написал. Хотел одно, вышло другое. Муза — женщина непредсказуемая.
Ну, вот и стукнуло… Утешаюсь выражением, популярным у французов: если человек молод, то он им будет до конца.
В день рождения с утра выпили кофе с бельгийскими трюфелями, ныне их можно купить, не выезжая в Брюссель. И начал трезвонить телефон: около до звонков. Николай Николаевич был высокопарен: «Хорошо, что время от времени рождаются такие люди, как вы, — это украшает жизнь». Кипение: «По тому, как вы грандиозно много делаете, вам надо дать медаль…». Если дадут, то только по шее!.. Племянник знаменитой Валерии Барсовой: «Пишите как можно больше: я читаю вас с наслаждением…». Болдинская зачитала стихи Светланы Лукьяновой — длинный панегирик, вот только часть:
Когда-то я специализировался на том, чтобы писать поздравительные, с шутливым отливом, стихи — теперь пишут мне.
2 марта в воскресенье в 15.30 сели за стол, Нодар Мануйлов взял на себя функцию тамады, и началось питье, возлияние (от водки «Смирнофф» до Мартини), шум, гам, тарарам, и вдруг в 17.30 звонок в дверь, гости мои в изумлении, ибо вваливается бригада ТВ из «Времечко» (я-то об этом был предупрежден). Интервью с бокалом вина в руке — для телевидения самое оно! Интервью брала юная Марина Ермолаева (интересно, суждено ли ей стать телезвездочкой?). На следующее утро на экране было показано интервью. Вот так эмоционально звонко прошло 65-летие. Анисим: «На таком интересном застолье никогда не был…».