Охотник презрительно поморщился, пряча оберег обратно в сумку.

— Какая разница? Ношу и ношу. Дальше что?

— Ничего. Черная шиповница тебе о чем-нибудь говорит?

***

В свое время дракон высыпал на меня гору историй из прошлого Наронетора. Были там и откровенные байки, но кое-что походило на правду.

Говорили, что Темное королевство защищает не только Пепельная Гряда, но и молчаливые стражи. В прежние времена пересечь границу мог лишь тот, кого тут ждали. Пристанища в Наронеторе искали по большей части темные, но и прочие могли получить приглашение. Тех же, кто имел дурные намерения, хотел навредить Властелину или его подданным — ждала страшная кара — черная шиповница. Стоило врагу пересечь границу, на его коже распускались черные цветы. Сотни шипов пронзали тело насквозь, разрывали внутренности и неминуемо убивали. И не было от этого недуга спасения. Так говорили.

Случайный путник, едва завидев каменных стражей, поворачивал назад, если только не имел веской причины проникнуть в королевство.

Но проклятие Звезд коснулось и границы Наронетора. Сила стражей почти угасла, и едва проявлялась. Кому удалось отыскать лазейку в ослабевшей защите — история умалчивает, но постепенно граница стала больше похожа на проходной двор. Кто-то обмазывался кровью темных, кто-то, как Закирий, таскал с собой обереги. Мало кто верил, что защита все еще существует, но черная шиповница изредка показывалась то там, то тут. И рисковать не хотелось никому.

***

— Блефуешь! — Закирий оценивающе оглядел статую.

— Проверь.

— Проверял и не раз.

— Это было давно. Сейчас кое-что изменилось. Вряд ли ты почувствовал, но это так. Вперед.

Я отступила еще на шаг.

— Ах ты, мелкая стерва!

Охотник поносил меня на все лады, но переступить границу так и не решился.

Была ли там защита? Не знаю. Каменный страж меня признал и пропустил. Что бы он сделал с плюющимся ненавистью Закирием? Не имею и малейшего представления. Смерти ему я не желала. Сколько бы убийств не было на его совести, отягощать свою еще одним я не хотела. А хотела я всего минуту тишины. Не слышать криков, стонов, звона стали и треска ломающихся костей. Не видеть пустых глаз убитых воинов. Не слышать запаха крови, не чувствовать ее вкуса.

Я опустилась на землю, прижалась спиной к обломку стены. Когда-то здесь тоже стояла приграничная деревушка, давным-давно раскатанная по камушку, такими вот добропорядочными гражданами.

— Я тебя все равно достану!

Нет, Закирий, не достанешь. Скоро я буду очень далеко.