В эту минуту я ощутила прилив благодарности и к Тальме, и к дядюшке. Было невозможно приятно, что граф доверился мне, в отличие от герцогини, а служанка оставалась просто верным мне человеком. И в свете того, через что успела пройти за это лето, я поняла, что буду вечно благодарна четырем человекам, бывшим рядом со мной. Мой глава рода, магистр Элькос, Фьер Гард и Тальма – вот они, моя поддержка и хранители. На весь огромный дворец всего четверо друзей, и тем ценней их доброе расположение и преданность.
Из умывальни я выходила полная боевого настроя. Мое открытие наполнило меня силой и уверенностью. Дурное расположение духа поблекло, и я опять увидела, что на улице светит солнце, и аромат подаренного государем букета заполнил дядюшкину спальню.
– Улыбаетесь, – как-то умиротворенно произнесла Тальма, прижав ладони к груди. – Вот и хорошо. Мы им еще покажем! Ишь чего удумали, охальники, мы им! – она потрясла кулаком, а я легко рассмеялась.
Мой сегодняшний наряд Тальма выбрала по собственному разумению, не ожидая моего решения. Она принесла его в покои графа, и теперь мне осталось только одеться и причесаться.
– Пусть у них у всех от злости в печенке свербит, – сказала служанка, держа бело-голубое платье. – Вы в этом платьишке, будто цветок невинный. Чистая такая, светлая. А гадюки пусть своим ядом подавятся.
– Пусть подавятся, – весело согласилась я.
Вскоре в дверь спальни раздался стук. Тальма поспешила узнать, кто пришел и что хочет, а вернулась вместе с его сиятельством. Я уже была одета, оставалось лишь причесаться. Граф окинул меня пристальным взглядом и улыбнулся, произнеся то же самое, что и служанка:
– Вам лучше, дитя мое. Доброго утра, Шанни, вы очаровательны.
– Благодарю, дядюшка, – я улыбнулась ему и села на стул, отдав свои волосы в распоряжение Тальмы.
Его сиятельство задерживаться не стал. Он вышел, не мешая женским ухищрениями. Если граф и хотел что-то сказать, то решил побеседовать позже. Впрочем, моя прическа много времени не заняла. Тальма не стала мудрствовать и собирать сложную конструкцию. Даже прически как таковой не было. Служанка тщательно расчесала мне волосы и оставила распущенными, лишь часть из них заплела в косу и уложила ее вокруг головы. Украсив косу шпильками с изящными цветами, взятыми из шкатулки, которую рачительная женщина не забыла прихватить, она привычно умилилась:
– Ну да чего же вы у меня красавица.
– Полно, дорогая, – так же привычно отмахнулась я и поднялась на ноги.
– Красавица и есть, – не сдалась Тальма – Всех женщин знатных построй, а вы посреди них сиять будете. Вот они и шипят, змеюки, завидуют. Ну и пусть завидуют, всё одно не сравнятся, хоть и всех себя каменьями дорогими увешают.
Хмыкнув, я улыбнулась ей и поспешила к его сиятельству. Он ожидал меня за столом, который успели накрыть совсем недавно, это я поняла по тому, что завтрак был еще горячим. Дядюшка обернулся на стук каблучков и одобрительно кивнул.
– И вправду красавица, – сказал он, так показав, что слышал нас с Тальмой.
Я зарделась и махнула рукой:
– Ну что вы, дядюшка.
– Скромность – бриллиант, – усмехнулся граф. – Но не стоит надевать его слишком часто. Я согласен с Тальмой и просто констатировал это. А теперь присаживайтесь и насыщайтесь. После нас ждет государь.
– Ох, – вздохнула я и вдруг ощутила тревогу. – Герцога уже допросили? Как думаете, король опять его простит ради своей фаворитки? Если так, то я уеду, клянусь всеми богами, что ни минуты не задержусь под одним кровом с мошенником, лгуном и насильником.
Мгновенно покраснев, я поняла, что утром мне упоминание действа, едва не свершившегося надо мной, дается намного сложней.