– Пощадите, Ваше Величество, – взмолилась я, менее всего готовая говорить об этом.
– Отдыхайте, Шанни, – согласно кивнул король. Он первым поднялся на ноги и подал руку мне. А когда я встала, на миг прижал к себе и произнес, глядя в глаза: – Я не позволю погасить твой свет… солнечный луч.
А после проводил до двери, передал дядюшке и позвал магистра, маг догнал нас уже у покоев его сиятельства. Засыпала я и вправду без тягости на сердце, Элькос даровал мне крепкий и спокойный сон.
Глава 21
Мое утро началось с блаженного потягивания. Я даже улыбнулась, когда, открыв глаза, увидела солнечный луч, застывший на моей подушке. Рядом с кроватью, на которой я провела остаток ночи, на прикроватном столике стояла ваза с цветами, а к ней была прислонена записка. Сев, я взяла послание, умиротворенно вздохнула и… нахмурилась, вдруг осознав, что спальня не моя.
И в то же мгновение вспомнились события прошедшей ночи и что я ночевала в постели его сиятельства. Сам граф досматривал сны, если они у него были, на кушетке в гостиной. А потом я поняла, что легкости, испытанной при пробуждении, не осталось. Нет, меня больше не трясло при воспоминании о пережитом, и истерики не было, даже глаза не жгло от пролитых слёз. Магистр лишил меня всего этого, но настроение, только что сиявшее, подобно солнцу, затянулось тучами, да так и осталось мрачным. Записку я открывала уже без всякого любопытства и трепета предвкушения.
«Доброго утра, ваша милость. Надеюсь, я успел первым с этим пожеланием. Этот букет я собрал для вас сам, и мне кажется, что он получился милым. Пусть цветы раскрасят наступивший день приятными взору красками. Хочется верить, что вы улыбнулись, прочитав эти строки.
Ваш преданный слуга, И. С.»
Пробежав ее глазами, я все-таки улыбнулась, но после вспомнила Серпину Хальт в ночном домашнем одеянии, стоявшую на пороге королевских покоев, и улыбка угасла. Впрочем, хоть осадок и остался, но прежней обиды тоже не было. Фаворитка обитала там до меня, находится при мне. Положение графини не может поколебать никакая темная магия, как и положение ее главы рода.
– Что б они все провалились, – проворчала я и поднялась с постели, уже после тряхнув колокольчик.
Тальма появилась по первому зову, она ждала моего пробуждения. Выглядела женщина настороженной, но, оглядев меня, удовлетворенно кивнула:
– Вам уже лучше, ваша милость. Доброго утра.
– Доброго утра, – ответила я.
Служанка держала в руках кувшин с горячей водой, и я направилась в умывальню, чтобы привести себя в порядок. Тальма последовала за мной, но не оставила, как это обычно делала, потому что для умывания мне чужой помощи не требовалось. Я удивленно приподняла брови, и она зашептала:
– Все покои перевернула, когда вы ушли, – я полностью развернулась к ней и превратилась в слух. – Больше пузырьков не было, но нашла мешочек с какой-то травой у вас под подушкой. Не знаю, что за трава такая, но я ее по ветру развеяла и дрянь эту из вашей шкатулки вылила, а сами флакончики растолкла в пыль и туда же, – Тальма махнула рукой, и я поняла, что и стеклянную пыль она тоже вытряхнула в окно. – Три раза осмотрела гостиную, спальню и умывальню, платьишки ваши ощупала. Ничего не нашла.
Я порывисто обняла ее и уткнулась носом в шею. Служанка заметно растерялась. Она несколько раз поднимала руки и снова опускала их. Наконец решилась и погладила меня по спине.
– Спасибо, – шепнула я.
– Ну что вы, ваша милость, – по-прежнему растерянно улыбнулась Тальма. – Вы ко мне с добром, а я что же, нелюдь какой? Не могу я вас в беде оставить.
– Графу говорила? – спросила я, отстранившись.
– Как же можно, ваша милость? – изумилась служанка. – Меня не шпионить за вами приставили, а служить, я и служу. А его сиятельству сами расскажете, коли захотите.