– Что он сделал?! Он… он вас…

– Нет, – я замотала головой. – Но хотел…

– Воды! – рявкнул граф своему слуге, топтавшемуся на пороге. – И успокоительных капель. – Затем заботливо обнял меня и подвел к кровати. Усадив, сел рядом и успокаивающе погладил по спине: – Тише, дитя мое, тише.

Вскоре я уже пила воду с каплями, растворенными в ней. Дядюшке пришлось мне помочь, потому что руки мои тряслись, и стакан бился о зубы. Но еще спустя несколько минут я уже могла, пусть и судорожно вздыхая, но все-таки более связно изложить всё произошедшее. После показала перстень, как доказательство.

– Вот, – сказала я, снова вздохнула, и его сиятельство прижал мою голову к своему плечу.

Его пальцы рассеянно поглаживали меня по затылку, но заговорить граф не спешил. Он был мрачен. Я подняла взгляд на дядюшку, он хмурился. Губы его сиятельства были плотно сжаты, ноздри раздувались, и взгляд показался мне недобрым.

– Что делать, дядюшка? – спросила я.

– Одеваться, – коротко ответил он и поднялся с кровати.

– Что вы хотите сделать? – с тревогой спросила я.

– С меня хватит, – отчеканил граф. – Я не позволю унижать и запугивать женщину моего рода. Ришем доигрался.

– Ох, – я накрыла рот ладонями, однако глава рода на меня уже не обращал внимания.

Он скрылся в умывальне, но быстро вышел оттуда, обтирая лицо полотенцем. После покинул спальню, а когда вернулся, был уже полностью одет. Он протянул мне руку, и я послушно приблизилась к нему.

– Дядюшка, – произнесла я, – но если государь узнает, что мне теперь известно…

– Не говорите ему об этом, – отмахнулся граф.

– А если Ришем…

– Довольно! – сердито ответил его сиятельство. – Не позволяйте шантажисту управлять вами, иначе он одержит победу. Но даже если государь поверит ему, то лучше мы попадем в опалу, чем я позволю бесчестие. Идемте.

– Куда? – несмело спросила я.

– Для начала к Элькосу, – уже спокойней ответил граф, и мы покинули его покои.

В монаршее обиталище нас не пустили. Гвардейцы закрыли проход и отказались звать магистра, но его сиятельство было уже не остановить. Хоть он и сохранял видимое спокойствие, но я чувствовала, как в нем клокотал гнев. Подступив к одному из гвардейцев, граф сузил глаза и проникновенно спросил:

– А короля будить хочешь? Он не лишал баронессу своей защиты. И если не желаешь, чтобы она потребовала высочайшего участия, позови магистра или пропусти нас к нему.