Я ожесточенно мотнула головой.

– Не прикасайтесь! – взвизгнула я и завертела головой, отыскивая то, чем смогла бы защищаться или разбить стекло, чтобы звоном привлечь внимание стражи.

Ничего не было. В своем изначальном ошеломлении я не заметила сразу, что со столика у кровати исчез подсвечник, как не стало графина с водой и стакана. У герцога было время позаботиться об этом до моего пробуждения. А до остального я не успела бы добраться.

– Шанриз!

– Лжец! – выкрикнула я. – Что вы хотели сделать? Погубить меня?! Вы хотели обесчестить меня, так? Так?!

–,Проклятье, – выругался герцог. – Я бы не оставил вас, не бросил. Я бы позаботился о вас и о вашем роде. Клянусь!

– Как же я вас ненавижу, – выдавила я, справляясь с подступающими слезами злости и обиды. – Ненавижу!

Он отвернулся, и я, пользуясь моментом, бросилась к окну, подняла щеколду, но успела только приоткрыть. Герцог остановил меня. Он захлопнул раму и оттащил меня от окна, но тут же поднял руки, показав, что не тронет.

– Шанриз… послушайте, – я мотнула головой. Ришем протяжно вздохнул: – Правда, я не желал дурного…

– Желая влюбить меня в себя и обесчестить, вы не желали дурного? – я издевательски хохотнула. – Вы желали! Вы мне желали! Просто убрать меня с дороги, вот чего вы желали! Женитьба? Да вы ни за что не женились бы на мне, иначе принцесса вырвала бы вам сердце. Она – Стренхетт, и ревнива, как все в ее роду. Всё, что вы могли бы мне предложить, – это роль содержанки, а мой род после того, как стало бы известно, что я ваша любовница, был бы уничтожен раз и навсегда! И вы будете утверждать, что не желали дурного?!

– Я люблю вас…

– Обвинение в использовании темной магии, а после насилие – это ваша любовь? Убирайтесь!

Герцог стремительно шагнул ко мне, схватил за плечи…

– Ваша милость! – выкрик Тальмы под дверью был столь неожиданным, что и я, и Ришем замерли на миг, а после одновременно повернули головы в сторону выхода из спальни. – Госпожа баронесса! Госпожа! Ответьте!

– Полог слетел, – скорей машинально констатировал себе под нос его низость.

– Тальма, зови…

Герцог закрыл мне рот ладонью, ожег яростным взглядом и, оттолкнув на кровать, кинулся к окну. Он распахнул его, забрался на подоконник, но обернулся и отрывисто бросил:

– Если вздумаете заговорить, я найду что ответить.

А после шагнул на карниз и исчез из поля моего зрения.

– Госпожа! – надрывно выкрикнула Тальма. – Что с вами? Ваша милость, да ответьте же!