– Рисковать? – уточнил его светлость. – Всё очень просто, она проверяла вас. Думаете, она случайно оказалась неподалеку от беседки? Нет, конечно, шла, чтобы узнать, что происходит. Герцогиня дала мне время, а дальше ей оставалось увидеть, как вы отреагируете на мое появление. Она хорошо знает меня, потому понимала, что я буду напорист и не отпущу сразу. Если бы она обнаружила, что вы попали под мое обаяние, то вас бы уже не было в резиденции. Но итог пришелся ей по душе. Вы дали мне отпор и сбежали, успокоив свою госпожу и привязав к себе мое внимание.

Я поджала губы и отвела взгляд. Мне не понравилось то, что рассказал герцог. И вроде бы всё было понятно и логично. Ее светлость ввязалась в игру за высочайшее внимание и милость, и она не могла снова ошибиться. И все-таки… Эта проверка оказалась неприятна. А если вспомнить, что и Гард должен был следить за мной и передавать ей каждое слово, то мне оставалось сделать только один вывод, подтверждающий всё, что мне уже рассказывали об этой женщине – люди, доверившиеся ей, для герцогини остаются лишь пушечным мясом. И если я допущу ошибку, меня могут попросту отправить домой. Пусть я знала это и раньше, но отчего-то сейчас было и вовсе гадко.

– Вам неприятно, – отметил Нибо. – Герцогиню выдержать непросто. Она…

– Ах, перестаньте, – отмахнулась я и поднялась с кресла. – Не надо лукавить, я знаю о причине вашей взаимной неприязни с ее светлостью.

Ришем распрямился и повернулся вслед за мной. Я отошла к окну, прислонилась к подоконнику и скосила глаза, решая, услышат ли крик о помощи. Его светлость снова оказался рядом и накрыл рукой щеколду. Услышат – получила я подтверждение своих мыслей. Если открыть и выкрикнуть, то можно привлечь внимание, только вот получится ли открыть…

– Любопытно, что вам известно, – чуть раздраженно произнес герцог. – Хотя представляю, как она преподнесла всю эту историю.

– Не она, – машинально ответила я. – Тот, кто рассказал мне о вас с ее светлостью, не испытывает симпатии ни к одному из вас, поэтому ему можно доверять.

– Кто?

Я пожала плечами и отошла от окна, решив дождаться благоприятного момента, когда внимание герцога притупится. Он развернулся, присел на подоконник и устремил взгляд мимо меня.

– Да, мы были близки, – наконец заговорил герцог, но вдруг разгорячился и воскликнул: – Я был всерьез увлечен ею…

Хохотнув помимо воли, я махнула рукой, показав, что я думаю об этом заверении, и его светлость снова замолчал. Лгать не было смысла, слишком очевидным был весь его путь от Ришема до королевского дворца.

– Она опасна, – вдруг сказал он негромко. – По-настоящему опасна, Шанриз. С герцогиней лучше не иметь дел, поверьте. Если бы я не знал о ней всё, что знаю, то был бы подле нее и сейчас.

Я коротко вздохнула. Это тоже была ложь. Он не остался бы подле моей госпожи, даже если бы она была кроткой, как младенец. Ришем рвался к власти, а не к подчинению. Получив любовь принцессы, герцог занял главенствующее положение, а с прежней покровительницей ему пришлось бы идти у нее на поводу.

– Это так, – с нажимом сказал Нибо. – Я бы сумел ее подчинить, это несложно, но мне вовсе не хотелось однажды повторить судьбу ее мужа, если бы я начал ей мешать. – Я слушала его, рассеянно перебирая в пальцах кисточки кушака от халата, однако после последнего заявления вскинула голову и посмотрела на герцога. Он хмыкнул и подошел ближе: – Это вам, конечно же, никто не рассказывал. Наверняка вы слышали те романтические бредни о громогласном любовном признании герцога Аританского своей супруге, после которого он так трагически разбился о каменные плиты. – Я не ответила, но продолжала слушать. – Он действительно забрался на окно, собираясь кое-что крикнуть, только этого ему не позволила его жена.

Герцог застал юную супругу в объятьях своего приближенного, и объятья эти были весьма жаркими. Герцог решил воспользоваться древним законом Аритана, который там до сих пор в ходу. Он вскочил на окно, собираясь во всеуслышание заявить об измене, и это поставило бы точку в их браке. И не только. Во дворец брата путь после этого был бы ей заказан. Наверное, последнее оказалось наиболее болезненным для герцогини. И когда супруг вскочил на подоконник, она бросилась к нему и толкнула. Его светлость закончил свой земной путь на плитах собственного двора, а его жена и ее любовник рассказали слезливую историю с романтической подоплекой.

После этого вдова вернулась в столицу, но не столько потому, что так рвалась в королевский дворец. Версии ее светлости о гибели мужа не поверили. Впрочем, и громогласно обвинять в убийстве сестру своего государя не стали. Опасное это занятие – пытаться обличать Стренхеттов, ваша милость. Королевский род не позволит испачкать свое имя. Они прикрывают грязные делишки родственников. Накажут по-свойски, но уничтожат каждого, кто только попытается вынести грязное белье из их дома. Они не просто опасны, ваша милость, они могут быть крайне жестоки.

Мне был понятен смысл последней тирады. Однако это не было дружеским предостережением, меня хотели напугать, а потому я не ответила и продолжила смотреть на его светлость. Теперь вздохнул он.

– В общем, – продолжил Нибо свое повествование, – герцогиня была вынуждена вернуться домой. Власть в герцогстве перешла племяннику покойного супруга ее светлости, а ей отправляют причитающуюся вдове ренту. Это отступные Аритана и условие брата, а после и племянника герцогини. Так что свой Двор она содержит на собственные средства. Король выплачивает тетушке содержание значительно ниже. Для всех сохранили сказку о несчастном влюбленном, нелепо погибшем в момент признания в чувствах своей жене, а ее светлость всеми силами пытается вырвать себе больше власти. Она амбициозна и честолюбива…

– Как и мы все, – ответила я. – Нет смысла очернять герцогиню, ваша светлость. О своей госпоже я понимаю достаточно, чтобы не пребывать в радужном убеждении, что она любит меня, как родную дочь. Но мне любопытно другое. Если вся эта история скрыта, то откуда о ней известно вам?

Ришем усмехнулся и развел руками: