– Моего папы. Он разрешает мне пользоваться ей за процент от заработка.

Разбуженная дверным звонком Алиса слетела по лестнице. Она замерла посередине, увидев Люка и сообразив, что даже еще толком не продрала глаза. Люк тоже ее заметил, и она поняла, что ей уже поздно линять.

– Доброе утро, Алиса, – сказал Люк, выглядывая из-за плеча Дэниела.

Она ответила полуулыбкой и неуклюже взмахнула рукой в приветствии.

– Ох, ты уж прости, что разбудил тебя. Я не думал, что ты до сих пор спишь. Я имею в виду, мы здесь в деревне всегда рано встаем.

– Ничего страшного, – ответила Алиса.

– Угу, не беспокойся, – сказал Дэниел, – Ей в любом случае уже пора вставать. Ты не голоден? Мы как раз завтракаем, ты мог бы присоединиться, если хочешь.

– Нет, спасибо. Здесь работы на весь день, поэтому я начну сразу же, если не возражаете.

– Да, конечно. Мы можем сегодня наткнуться друг на друга там, на улице. Я планирую прогуляться по территории, чтобы прикинуть, чем еще можно тебя озадачить.

– Рад слышать, сэр… ну, то есть… Дэниел, – сказал Люк, неуклюже спускаясь с крыльца и направившись к косилке.

Дэниел остался стоять в дверях с кружкой кофе в руке, наблюдая за парнем. Он высоко оценил рабочий настрой. Обернулся к дочери.

– Похоже, что он славный малый, – сказал Дэниел, специально громко отпивая из кружки с противным причмокиванием.

– Да, верно, – ответила Алиса и развернулась на лестнице, отправляясь наверх в свою комнату.

– Как же чудесно начинается денек, мать его, – пробормотал Дэниел по дороге на кухню.

Несколько часов спустя, когда Нора и Алиса отправились в торговый центр, чтобы кое-что купить, а заодно и пообедать там же, Дэниел расположился в подвале, перебирая наследство старика Мерла, большая часть которого состояла из мусора. Он рассчитывал наткнуться хотя бы на какие-то садовые инструменты или что-нибудь в этом роде, что могло бы пригодиться на ферме. Но находил только рухлядь и всякие сентиментальные штучки, принадлежавшие прежнему жильцу.

Он выстроил вдоль стенки ряд мусорных мешков, заполнив их накопившимся за долгие годы барахлом. Затем освободил сундуки с одеждой, рассмотрев заодно ящики с точки зрения дальнейшего использования, однако они оказались прогнившими насквозь. Составил сундуки один на другой возле мусорной кучи. Единственной настоящей ценностью оказалась старая деревянная метла, валявшаяся возле цепи под лестницей. После того, как Дэниел поднял мешки с мусором наверх и отнес к концу подъездной дорожки, он вернулся в подвал и подмел пол.

Вытерев пот со лба рукавом рубашки, Дэниел сообразил, что теперь внизу не настолько жарко, как было еще несколько дней назад, когда они с Норой спускались сюда. На лбу его был лишь здоровый трудовой пот, выступивший от таскания мешков по лестнице.

Он оглянулся, оценивая проделанную работу. Помещение оказалось совсем пустым, и в нем не было ничего, кроме него самого, метлы и той чертовой громадной цепи под лестницей – он бы предпочел, чтобы и ее здесь не осталось тоже. Хилл сам не знал, почему, однако она вгоняла его в дрожь. Должно быть, старик Мерл с помощью этой цепи таскал по своему участку всякую всячину, однако Дэниела ее вид сильно беспокоил.

Удовлетворившись достигнутым, он поставил метлу в угол напротив лестницы и уже начал подниматься, когда прямо на середине пути услышал, как та с громким стуком упала на пол. Его нервы настолько разыгрались, что сработала реакция «бей или беги» – он опустил голову, посмотрел в сторону подвала и увидел лишь упавшую метлу, облегченно выдохнул и спустился, чтобы поднять ее.

Прислонив инструмент на место в углу, Дэниел вспомнил, что забыл про вторую часть своей подвальной работы на сегодня: исследовать тайную комнату. Он подошел к ней и согнулся, чтобы получше рассмотреть дверцу.