В бразильском долговом кризисе был еще один эпизод, который разрушил образ непобедимости Morgan и опроверг все представления о том, что только он не подвержен коррупции эпохи казино. Даже возглавляя спасение Бразилии, Тони Гебауэр вел тайную, незаконную жизнь растратчика - термин, от которого впоследствии все смущенно отмахивались, поскольку он ассоциировался с мелкими мошенниками и жирными руками в кассе, а не с самым крупным банком мира. В мире высоких финансов растраты были редкостью по очевидным причинам: люди зарабатывали огромные деньги, и если они хотели получить больше, существовали законные способы их получить.
В возрасте 23 лет Гебауэру была свойственна любопытная небрежность, склонность смотреть на происходящее сквозь пальцы. Он пользовался редкой для Morgans свободой предпринимательства. Позже люди вспоминали плоды его подозрительно расточительных трат - дуплекс на Манхэттене стоимостью 5 млн. долларов, два дома в Ист-Хэмптоне общей стоимостью 2 млн. долларов, квартира во Франции, доля в бразильской кофейной ферме. Все это никак не сочеталось с зарплатой в 150 тыс. долл. в год. С легким шоком Уолтер Пейдж узнал о яхте, которую Гебауэр купил у своего богатого друга на острове Шелтер на Лонг-Айленде. Лишь позднее эти детали сложились в общую картину.
Критическое исследование Гебауэра не проводилось по двум причинам. Все имели смутное, в некоторой степени верное представление о том, что он происходил из богатой венесуэльской семьи. Более того, он приносил банку десятки миллионов прибыли, компенсируя его поздний старт и патрицианский дискомфорт в Латинской Америке. С 1981 по 1984 г. Гебауэр, будучи старшим вице-президентом по Латинской Америке, контролировал большую часть кредитования Morgan в Западном полушарии за пределами Северной Америки. Он был одной из немногих незаменимых звезд в банке, где хронически наблюдался избыток талантливых молодых руководителей.
Наряду с выдачей крупных кредитов Гебауэр курировал счета нескольких сотен латиноамериканских бизнесменов. Формально они не были личными счетами, а принадлежали руководителям, с которыми банк имел коммерческие отношения, - традиционный прием Morgan, позволяющий угодить влиятельным лицам и подружиться с ними. В 1976 году Гебауэр начал переводить деньги с некоторых бразильских счетов, чтобы обставить свою двухуровневую квартиру. В итоге он перевел деньги с четырех счетов, включая счета землевладельца и строительного магната. В основном деньги находились в шести панамских холдинговых компаниях, из которых он выписывал кассовые чеки на себя. Эти незаконные хищения продолжались более девяти лет и составили 6 млн. долларов США - и это в банке, который гордился жестким внутренним контролем. Примечательно, что хищения продолжались вплоть до спасения бразильского долга.
Это было не просто хищение, поскольку Гебауэр, по всей видимости, использовал некую форму "беглого капитала" - деньги, незаконно ввезенные из Латинской Америки для уклонения от налогов или валютного контроля. Даже когда он выводил деньги, обсуждалось, что такой капитал ставит под угрозу усилия по спасению долга, возглавляемые им и банком Morgan. В то время как Бразилия, Мексика и Аргентина привлекали миллиарды долларов в виде новых кредитов, их нелояльные и неэтичные граждане набивали чемоданы купюрами и летели на север, чтобы открыть банковские счета. Крупные банки Уолл-стрит, выдававшие латиноамериканские кредиты, охотились за беглым капиталом и в итоге принимали на депозиты деньги, которые недавно выдали в кредит.
Скрываясь за названием "международный частный банкинг", Morgans и другие банки помогали состоятельным латиноамериканцам вкладывать деньги в оффшорные трасты и инвестиционные компании. Эти структуры могли помочь недобросовестным лицам уклониться от уплаты налогов. В 1970-х годах Morgan Guaranty и другие банки также открыли филиалы в Майами для использования личных богатств приезжих латиноамериканцев. В чужих руках конфиденциальные счета Morgan могли послужить отличным прикрытием для незаконной деятельности. У всех банков Уолл-стрит были таинственные латиноамериканские вкладчики, которые редко появлялись лично. "Они особенно не хотят, чтобы ежемесячные выписки или какая-либо другая почта отправлялась на их родину", - отмечал Fortune в 1982 году. Их счета в таких банках, как Morgan, помечены как "держать почту". Время от времени они заглядывают туда лично, чтобы посмотреть на выписки".
По крайним оценкам, коммерческие банки размещали на депозитах беглого капитала больше, чем выдавали новых латиноамериканских кредитов, что делало их чистыми заемщиками в этом регионе. По оценкам, "беглый капитал" оттягивал на себя половину заемных средств Мексики и треть Аргентины. Среди тех, кто сетует на эту проблему, был экономист Morgan Риммер де Врис. "Бегство капитала ускоряет, усиливает и усугубляет уже существующую проблему", - заявил он. Председатель совета директоров Morgan Лью Престон был не менее обеспокоен, заявив на одном из ежегодных собраний: "Это ужасная проблема для банков. Если бы сумма мексиканских инвестиций за рубежом - если бы эти проценты - была возвращена в Мексику, она бы покрыла обслуживание их долга". Несмотря на то, что американские банки по закону могли принимать беглый капитал, Morgans придерживался политики допроса вкладчиков о происхождении и назначении всех подозрительных счетов. Однако Гебауэр, по всей видимости, расхищал расчетные счета "Hold Mail". Иначе почему прошли годы, прежде чем вкладчики обнаружили хищение? Почему они не следили за своими счетами более тщательно? По имеющимся данным, один из бразильских вкладчиков, подвергшийся рейду, не появлялся на своих счетах в течение пяти лет.
Не имея права держать долларовые вклады в США, бразильцы обычно предоставляли своим банкирам с Уолл-стрит широкую свободу действий в управлении своими инвестициями. Позднее было неясно, имел ли Гебауэр разрешение на снятие денег со счетов некоторых клиентов, на что его адвокат делал загадочные намеки. Однако это не могло быть одинаково верным, поскольку Гебауэр изготавливал фальшивые выписки на канцелярском бланке Morgan и затем рассылал их клиентам. Чтобы заткнуть дыры в счетах, он привлек кредиты Morgan на сумму около 2,9 млн. долл. Зачем ему было прибегать к таким экстраординарным мерам, если он действовал с согласия своих вкладчиков?
В 1982 г., когда Бразилия стояла на краю пропасти, Гебауэр снял 1,5 млн. долл. со счета бразильца Франсиско Катао. Эти деньги представляли собой "комиссионные", которые Катао получил от торговца оружием в обмен на то, что тот познакомил его с Гебауэром. Это, в свою очередь, привело к тому, что Морган предоставил торговцу оружием кредит в размере 35 млн. долл. Может быть, у Гебауэра были какие-то собственные чувства по отношению к этим 1,5 млн. долл. Не менее причудливым образом он направил присвоенные деньги в свой собственный латиноамериканский бизнес, используя их для выдачи кредитов под низкие проценты - как будто он вступил в банковскую сферу в качестве мини-конкурента самого банка Morgan.
У Тони Гебауэра не было ни одного из стандартных мотивов для совершения преступления. В отличие от обычных случаев, его преступление совпало не с неудачей, а с ошеломляющим успехом в сфере международного банковского дела. У него не было причин обижаться на банк или желать опозорить его. Более того, он глубоко и беззаветно любил традиции Morgan, украшал свою книжную полку историей Morgan и гордился своей связью с банком. Он оставался в банке с огромным ущербом для своего личного состояния, когда мог бы использовать свои связи для получения дохода в 1 млн. долл. в год в инвестиционном банке. Можно даже предположить, что он пошел на преступление, чтобы остаться в банке и при этом жить в стиле, соответствующем его фантазиям. По всей видимости, он мог месяцами не прикасаться к бразильским счетам и не был поглощен своим преступлением. Скорее, это было нечто побочное, удовлетворение каких-то психических потребностей, не удовлетворенных даже его исключительной карьерой.
Как и многие другие растратчики, Гебауэр планировал когда-нибудь возместить ущерб. Как и спасенные им бразильцы, он потерпел поражение из-за того, что на его обременительном долге - а это 2 млн. долларов - накапливались проценты, а не основная сумма. В конце лета 1985 г., после двадцатичетырехлетней карьеры в Morgan, он ушел в Drexel Burnham Lambert, чтобы работать с Майклом Милкеном над специальным проектом по переупаковке долгов стран третьего мира в нежелательные облигации (решение 1920-х гг.). Некоторые в Morgans считали, что его карьера пошла под откос после неоднозначного пересмотра сроков погашения бразильского долга. Вскоре после его ухода в банк о его преступлении сообщил озадаченный бразильский клиент , чьи деньги, якобы лежавшие на депозите в Нью-Йорке, были переведены из Венесуэлы. Время, казалось, совпало: ни Бразилия, ни банк больше не нуждались в Тони Гебауэре. Его вычислили, когда никто, кроме него, не пострадал бы от разоблачения преступления. Дом Морганов направил в Бразилию для расследования аудиторов Price Waterhouse и надежных юристов Davis, Polk. Они нашли сообщника Гебауэра - Кита Макдермотта, вице-президента, который якобы получил 200 тыс. долл. в виде "отката" за работу Morgan в интересах двух клиентов. Следователи банка передали свою информацию в ФРС и окружную прокуратуру США. Когда представители Drexel Burnham предъявили обвинения, Гебауэр уволился по собственному желанию.
Когда в 1986 году это дело стало достоянием гласности, оно попало в заголовки газет как в Бразилии, так и в Нью-Йорке. Как же так получилось, что самый управляемый банк в мире не замечал скандала в течение девяти лет? По имеющимся сведениям, Гебауэр считал, что речь идет о слишком незначительных миллионах, чтобы привлекать внимание банка, имеющего миллиардные долги. После того как скандал разразился, банк оказался в щекотливой ситуации: его обвинили либо в некомпетентности, либо в соучастии. Он представил Гебауэра как одинокого виновника и поклялся, что ни один клиент в итоге не потерял ни копейки. "Проведенное нами расследование убеждает нас в том, что ответственность за правонарушения лежит на одном человеке... . . Мы считаем несправедливым, что в этом замешаны другие люди", - заявил представитель компании. Гебауэр быстро стал запретной темой в 23 Wall. Сотрудники Morgan до сих пор с трудом произносят его имя и часто называют его "тем парнем", как будто никогда не знали его близко.
Гебауэр не стал оспаривать обвинения. Чтобы избежать клейма растратчика, он признал себя виновным в банковском мошенничестве, уклонении от уплаты налогов и искажении отчетности. Поскольку он представил несколько нереальных налоговых деклараций - в один год он получил более 1 млн. долл. налогооблагаемого дохода, а отчитался только о 21 тыс. долл. Кроме того, он вернул банку 8 млн. долл. в виде основной суммы долга и процентов. Его ловкий адвокат Стэнли Аркин косвенно упомянул о "беглом капитале" и намекнул, что Гебауэр, возможно, имел право использовать часть бразильских денег: "Эти полномочия были основаны на необычных и византийских отношениях, которые часто существуют между банкирами и беглыми капиталистами". Такие вольные разговоры заставили Morgans занервничать и захотеть заключить сделку.
В феврале 1987 г. раскаявшийся Тони Гебауэр в синем костюме в полоску предстал перед судьей Робертом В. Свитом для вынесения приговора. Судья увидел в жизни Гебауэра большой размах фантазии, характерную для того времени продажность. "Вы действительно Люцифер, падший ангел банковского мира", - сказал он ему. "Несмотря на то, что Ваша работа на вершине своей профессии обеспечивала Вам высокий доход, Вы тратили, как император". Гебауэр был приговорен к трем с половиной годам лишения свободы, но отбыл только половину этого срока.
Дело Гебауэра оставило после себя красные лица и личную разруху в корпоративных апартаментах Morgans. Полдюжины руководителей были смещены. Печальным итогом стало то, что Тони Гебауэр, так гордившийся своей работой в Morgan, в итоге опозорил банк.
ГЛАВА 33. ТОРГОВЦЫ
В начале 1980-х годов, когда исчезли последние остатки братства между домами Morgan и Morgan Guaranty отказался от оптового кредитования, чтобы заняться глобальным инвестиционным банкингом, он столкнулся с Morgan Stanley. Она также оказалась на пути сближения с Morgan Grenfell. Когда Morgan Guaranty занял элегантное здание из коричневого гранита и дымчатого стекла рядом с Банком Англии - его снобистски назвали Morgan Bank, не обращая внимания на бедный Morgan Grenfell в нескольких кварталах от него, - древняя англо-американская связь тоже оказалась под угрозой. Начиная с 1979 г. лондонская компания Morgan Guaranty Ltd. стала основным андеррайтером на еврорынках. Как могла Morgan Guaranty сохранить третью часть акций Morgan Grenfell, когда они сталкивались в иностранных форпостах и вторгались на территорию друг друга? Как сказал Билл Макворт-Янг из Morgan Grenfell, "нет никакого смысла в том, чтобы 33$$ принадлежали одному из твоих конкурентов".
Morgan Grenfell нуждался в капитале для расширения, но не мог вырвать его из 23 Wall. Успех лондонского банка на родине породил надежды на большие успехи за рубежом, особенно в Нью-Йорке, где с 1974 года находился его небольшой офис. Выйти за рамки этого символического присутствия было невозможно до тех пор, пока Morgan Guaranty владел одной третью акций. Поэтому в 1981 году председатель совета директоров Morgan Лью Престон и президент Роберт В. "Род" Линдсей вылетели в Лондон, чтобы за ужином сообщить лорду Стивену Катто, что 23 Wall решил продать свою долю. Дом Моргана прекратил свое существование, о чем мало кто скорбел. "Мне и нескольким старшим сотрудникам Morgan Grenfell, а также некоторым другим людям здесь было немного не по себе", - вспоминает Линдсей. "Но всем стало ясно, что им нужно больше свободы, чтобы идти своим путем". Лью Престон чувствовал себя неуютно в Morgan Grenfell по мере того, как исчезали старые аристократические семьи, люди, прошедшие обучение в 23 Wall. Он объяснил: "Банк Англии ожидал, что мы, , будем делить треть всех убытков, но произошла эволюция управления, когда мы не знали людей, которые управляли фирмой". Типичным представителем новой породы был исполнительный директор Кристофер Ривз, бывший помощник менеджера по персоналу в компании Hill Samuel, который никогда не проходил программу обучения в Morgan Guaranty.