– Игорь даже любовь в поликлинике встретил! – ехидно заметила Елена.

– Напрасно ты ерничаешь, – строго сказал Данилов. – Полянский – человек с тонкой душевной структурой и если его угораздило влюбиться в процедурную медсестру, то это свидетельствует о приятной, располагающей атмосфере. Любовь у него какая-то… хм… непонятная, но в поликлинике образца девяностых Полянский не влюбился бы даже в Киру Найтли, а это – его идеал.

– А почему заседание сорвалось?

– Думаешь так просто перевести старые рубли в новые? – усмехнулся Данилов. – Одни начали от курса доллара отталкиваться, другие – от цены жилплощади, Сааков, разумеется, на водку все пересчитывал… Такой гвалт поднялся, что шеф перенес заседание на следующий день и ушел на обход. Кстати, ты никогда не задумывалась о том, почему в былые времена на «скорой» было множество разномастных методических указаний и рекомендаций?

– Стандарты не были разработаны, вот и приходилось работать по методичкам, – ответила Елена, удивленно посмотрев на Данилова. – О чем тут задумываться?

– Не все так просто! – Данилов многозначительно поднял вверх указательный палец. – Методички заказывались на кафедрах за невероятную цену. Это же научная работа, единых расценок здесь быть не может. Условия повсюду были одинаковыми – тридцать процентов заведующий оставлял себе за обналичку, а семьдесят отдавал заказчику – кому-то из департаментского руководства или главному врачу, часто договоры заключались напрямую. А теперь попробуй угадать сколько главврач Боткинской больницы заплатил в девяносто шестом году заведующему нашей кафедрой за методические рекомендации по анестезиологическому обеспечению оперативных вмешательств? Называй в долларах, так будет проще.

– Пять тысяч? – сказала Елена после недолгого раздумья.

Данилов отрицательно мотнул головой.

– Десять?

Данилов снова мотнул головой.

– Ну не двадцать же? – недоверчиво прищурилась Елена.

– Тридцать пять! – объявил Данилов тоном профессионального лотошника. – Раиса Ефимовна божится, что собственными глазами видела соответствующую рублевую сумму, и я ей верю. Эта достойная женщина врет только тогда, когда ей от вранья выходит прямая польза.

– Ты мне совсем заморочил голову своей Раисой Ефимовной и ее рассказами! – спохватилась Елена. – Лучше расскажи, как ты собираешься добывать доказательства! Признаюсь честно – мне не хотелось бы, чтобы тебя у больничных ворот переехал грузовик…

– Ты переоцениваешь их возможности, – махнул рукой Данилов. – И вообще давай не будем жить по принципу «пуганая ворона куста боится». Со мной ничего не случится…

– Это почему?

– Потому что цыганка предсказала мне, что я умру в свой день рождения, а до него еще далеко.

– Почему я ничего об этом не знаю? – Елена строго посмотрела на Данилова.

– Да так, – Данилов пожал плечами. – К слову не приходилось, а теперь пришлось.

– Выкладывай подробности! – потребовала Елена.

– Дело было на Курском вокзале, – начал Данилов. – Возможно, в пятницу тринадцатого, но точно не помню. Я проводил маму в санаторий и шел к метро, когда дорогу мне преградила старая цыганка и сказала зловещим голосом: «Проклятие на тебе лежит, яхонтовый мой! Умрешь ты в тот день и час, когда родился. Позолоти Ляле ручку, она тебе поможет». А мне нечем золотить было, – Данилов развел руками, – да и не хотелось, если честно. Проклятие осталось неснятым, стало быть – действует… Такие вот дела. Так что подарки мне нужно дарить заранее, чтобы я успел сполна ими насладиться. Кстати – я мечтаю об электроскрипке…