Очень хотелось ответить честно: «убиться об стену», но Данилов уже давно освоил трудную и неприятную науку притворства (а что прикажете делать, если жизнь этого требует?).

– Помощь! – кратко ответил он.

– Мы нуждаемся не столько в помощи, сколько в кадрах, – Ашневиц почесал согнутым указательным пальцем кончик своего орлиного носа (больше ничего орлиного в его рыхлом облике не было). – У вас есть на примете врачи или сестры?

«Я тебе про Фому, а ты мне про Ерему! – с раздражением подумал Данилов. – Ты совсем дурак или так сильно за кресло свое трясешься?».

– Я правильно понял, Илья Иосифович, что вам не нужно содействие в налаживании работы обновленной кардиореанимации? – спросил Данилов тем задушевным тоном, которым принято озвучивать наиболее неприятные вещи. – Если так, то…

– Нужно! Очень нужно! – включил задний ход собеседник. – Я просто имел в виду, что кадры нам тоже нужны…

«Молодец! – мысленно усмехнулся Данилов. – Хорошо выворачиваешься, стало быть – далеко пойдешь». На вид Илье Иосифовичу было не больше сорока лет, а все его поведение свидетельствовало о великих амбициях. Одно к другому, да хороший пинок – так и до министра дорасти можно.

– А в каком виде будет выражаться ваша помощь? – поинтересовался Илья Иосифович с хитроватым прищуром, который в прежние времена называли «ленинским», а теперь зовут всяко-разно, как кому в голову придет.

– В виде консультаций и советов, – ответил Данилов. – Дважды в неделю, во второй половине дня, я буду появляться в отделении, общаться с заведующим и сотрудниками, изучать истории болезни и готовить… хм… обзоры по случаям, которые будут в этом нуждаться. Обзоры – чисто для внутреннего пользования, никуда на сторону они не уйдут. Создадим под это дело групповой чат, в котором сотрудники смогут задавать мне вопросы…

– Лучше бы проводить семинары вживую, – возразил Ашневиц. – Живое общение продуктивнее…

«И его легче контролировать», мысленно добавил Данилов.

– Да – продуктивнее, – кивнул он, – но в семинарах может участвовать только дежурная смена и то при условии спокойной обстановки в отделении, а чат позволяет охватить всех сотрудников. К тому же на людях иногда трудно бывает признаться в том, что чего-то не понимаешь, а в приватном общении это сделать проще.

– Я вас понял! – Ашневиц деловито и демонстративно посмотрел на настенные часы, намекая, что у него есть и другие дела. – Вы станете разжевывать нам стандарты!

– Я стану разбирать случаи с неверной тактикой ведения пациентов, – на слове «разбирать» Данилов сделал ударение, – ну и заодно буду продолжать работу над монографией по совершенствованию терапии при инфарктах.

– Уверен, что одно будет содействовать другому!.. – осклабился Илья Иосифович.

«Строишь из себя благородного спасителя, а на самом деле ради монографии своей стараешься», мысленно перевел Данилов, но предпочел притвориться, будто не понял намека.

– Но с разбором отдельных случаев мы превосходно справимся сами, – продолжил Ашневиц. – Да и мелковато как-то для доцента уважаемой кафедры копаться в частностях…

Не «уважаемый доцент», а «доцента уважаемой кафедры»… «Ах, какой дипломат! – восхитился Данилов, глядя в глаза Ильи Иосифовича, отгороженные от мира дымчатыми стеклами очков. – Мастер психологического айкидо – вроде бы почти согласился, но внезапно начал гнуть свое!».

– А вот семинары, посвященные актуальным проблемам ведения кардиологических пациентов и новым тенденциям, будут весьма кстати, – развивал свою мысль собеседник. – Например – по субботам. В девять часов, чтобы охватить уходящую смену. А явку остальных я вам обеспечу. Стопроцентную. Врач, не заботящийся о повышении своего уровня, не заслуживает премии…

«Толку от этих семинаров будет ноль целых ноль десятых, – подумал Данилов. – Говорить надо не об обще-отвлеченном, а о насущно-конкретном. Да и вообще из-под палки дела делать не стоит, коллеги только возненавидят дятла-доцента, ради встречи с которым приходится жертвовать отдыхом – одним задерживаться после дежурства (причем – дежурства в реанимации!), а другим специально приезжать из дома. Да и время какое неудобное выбрал, засранец – утро субботнего дня».