– Я заместитель главного врача, это – врач и сестры на замену! – сказала Евгения Юрьевна сидевшему на посту мужчине.

Тот молча указал ей на дверь кайновского кабинета. Евгения Юрьевна вошла внутрь, а ее сопровождающие остались стоять возле поста. Теперь «гость» соизволил обратить внимание на Данилова. Внимательно изучив паспорт, рабочее удостоверение и временный пропуск в больницу имени Буракова, «гость» сказал: «Можете быть свободны» и проводил Данилова до выхода из отделения, где его товарища осаждало несколько женщин в белых халатах.

– Ну что же там случилось? – щебетали дамы. – Разве вам трудно сказать? Мы же все равно узнаем! Все тайное становится явным! Взятка, да? Или что похуже?

Мужик бесстрастно смотрел поверх их голов на стену. Переглянувшись с тем, кто сопровождал Данилова, он мотнул головой в сторону лифта – скатертью дорога! Дамы попробовали было пристать с расспросами к Данилову, но он молча протиснулся вперед и услышал вслед недовольно-возмущенное: «Какой грубиян!». Впрочем, эти слова могли бы относиться и к стражу ворот.

Возобновив научную деятельность в больнице имени Буракова, Данилов, по протекции Ерофеева (доцент доценту друг, товарищ и брат), занял «комнату раздора» в одноэтажном корпусе патологоанатомического отделения. Эта комната, изначально отведенная кафедре, во время пандемии перешла к больнице – загруженное работой патологоанатомическое отделение остро нуждалось в дополнительных площадях. Однако, заведующий кафедрой, академик и заслуженный деятель науки, которого называли «вторым Абрикосовым»,[53] усмотрел в отъеме комнаты покушение на свой авторитет и начал борьбу за ее возвращение. Как и положено спорной недвижимости, комната простаивала невостребованной до окончательного решения вопроса о ее принадлежности. В ней была кое-какая мебель – письменный стол, три стула, двухстворчатый шкаф и угловая этажерка. Что еще нужно для счастья? Только чашка крепкого чаю!

– А чаек будем пить у меня! – сказал Ерофеев, явно намекая на недавнее происшествие. – Милости прошу, к моему, так сказать, шалашу.

Ерофеева Данилов застал в дверях – тот собирался уходить и шарил по карманам в поисках ключа.

– Слышали новость? – спросил коллега, не прекращая своих поисков. – Про шухер в кардиореанимации?

– Имел счастье наблюдать своими глазами, – ответил Данилов. – Толком ничего не понял, но начмед привела замену, стало быть, дежурную смену собрались забирать.

– Наркотики! – уверенно сказал Ерофеев, обнаружив ключ в нагрудном кармане пиджака.

– Ой ли? – усомнился Данилов. – В современных реалиях, да еще и при отдельной наркослужбе? Я скорее поверю, что в отделении подпольный бордель устроили.

– Было и такое, – усмехнулся Ерофеев. – Только не в кардиореанимации, а в физиотерапии. По вечерам там появлялись девицы, услугами которых охотно пользовались не только пациенты, но и некоторые сотрудники…

– Да ну! – не поверил Данилов.

– Заправлял этим бизнесом бывший завотделением, – продолжал Ерофеев. – Все знали, но помалкивали, потому что никому от этого плохо не было. Но потом один пациент подцепил сифилис, наградил им жену, клубочек начали распутывать и веселью пришел конец. Вину заведующего не доказали, девицу не нашли и представили дело так, будто пациент сам вызвал проститутку в больницу и уединился с ней в первом же подвернувшемся помещении. Заведующий благополучно уволился и теперь работает в четвертом госпитале ветеранов. А вы говорите…

Заболтавшись, Ерофеев машинально сунул ключ в какой-то из карманов и снова приступил к поискам. Данилов за это время успел сменить халат на куртку, а «больничные» кроссовки на ботинки. Из корпуса они вышли вместе и неспешно двинулись к воротам. Общение Ерофеева со встречными проходило в едином ключе: «Слышали? Ужас!».

– Это не взятка и уж, конечно же, не наркотики, – сказал Данилов, когда они дошли до серой «мазды» Ерофеева. – Что они еще могли натворить?

– Может сбывали данные об одиноких людях черным риэлторам или загубили кого-то высокопоставленного, – ответил Ерофеев, жестом пригласив Данилова сесть в машину. – Думаю, что вечером я уже буду знать обстоятельства…

– Поделитесь, пожалуйста, информацией, – попросил Данилов. – А то ведь я не засну, а завтра у нас важное кафедральное заседание. Можете звонить хоть до часу ночи.

Ерофеев позвонил в половине девятого, сразу же после того, как Данилов закончил рассказывать Елене о событиях минувшего дня.

– Деньги они тырили у «бессознательных», – заявила Елена. – На «скорой» недавно был подобный случай – бригада с тридцать первой подстанции взяла мужика с «авто», а пока в Склиф ехали несколько раз его пальчик к телефону приложили. Пациент в себя пришел, счета проверять полез, а они пустые.