Евгения Юрьевна встретила Данилова так, как, наверное, когда-то встречали монгольские ханы русских князей – глядела надменно, слова роняла скупо, будто через силу и вдобавок презрительно кривила уголки пухлых губ. Данилов это стерпел. Известно же – если назвался груздем, то полезай в кузов и не рыпайся. Более того – он даже сумел изобразить приветливую улыбку, очень надеясь на то, что она не будет смахивать на звериный оскал.
– Давайте забудем старое и начнем жизнь с чистого листа! – призвал Данилов. – У нашего заведующего кафедрой возникла отличная идея…
При упоминании о том, что главный врач приглашается в соавторы левый глаз Евгении Юрьевны дернулся. «А тебя – мимо», с несвойственным ему злорадством подумал Данилов. Сказав то, что собирался, он выжидательно посмотрел на собеседницу, но та не спешила отвечать. Выдержав паузу, которую по продолжительности и выразительности можно было бы смело назвать «мхатовской», Евгения Юрьевна растянула губы в слабое подобие улыбки и сказала:
– Вот давно бы так, Владимир Александрович. Худой мир всяко лучше доброй ссоры.
– Разумеется, – искренне согласился Данилов. – Всяко лучше. А плодотворное сотрудничество лучше вставления палок в колеса.
– А вы поумнели, – в глазах Евгении Юрьевны сверкнули наглые искорки. – С чего бы так?
– Опыт поспособствовал, – ответил Данилов, проглотив вертевшиеся на языке нехорошие слова. – Опыт – лучший учитель.
С главным врачом Данилову пообщаться не довелось – тот укатил на какую-то конференцию в Питер. Всезнающий Гугл подсказал, что конференция посвящена актуальным вопросам организации внутреннего контроля качества и безопасности медицинских услуг. Можно было только порадоваться за пациентов больницы, главный врач которой посещает такие умные собрания.
Глава шестнадцатая. Историческое событие
Быть свидетелем исторических событий не только интересно, но и лестно, ведь имена свидетелей иногда тоже попадают в анналы истории и остаются там навечно. Кто бы в наше время знал, что в 1881 году в гвардейском Павловском полку служил в фельдшерах некий Василий Горохов? Никто! Но Горохову посчастливилось оказаться в нужное время в нужном месте, он стал свидетелем нападения народовольцев на Александра Второго и дал показания, которые кочуют из одной исторической книги в другую. Говорят, что человек жив, пока сохраняется память о нем. В таком случае фельдшер Василий Горохов будет жить вечно. Но не только фельдшерам выпадают счастливые билеты. Иногда везет и докторам, в том числе и доцентам, собирающим материал для научных работ. Хитросплетения судьбы неисповедимы и причудливы. Нет – сначала «причудливы», а потом уже «неисповедимы».
Заведующий кардиологической реанимацией Кайнов относился к одной из наиболее презираемых Даниловым категорий человеков – к напыщенным дуракам, которые на каждом шагу, при каждом удобном случае демонстрируют свою значимость. Вот пришел к тебе коллега по рабочему вопросу в назначенное тобой же время – в половине четвертого, когда все неотложное переделано и можно выкроить десять минут для разговора. Разумеется, в реанимационном отделении в любой миг может что-то случиться – «захреновится» казавшийся стабильным пациент или же поступит новый, с непонятным диагнозом и явным намерением перестать жить. В таком случае никто не упрекнет заведующего отделением в том, что он оставит прочие дела и займется пациентом. Более того – его упрекнут, если он этого не сделает. Но отчитать старшую медсестру за плохую работу с кадрами можно и позже… И короче – в нескольких фразах, а не разводить нудятину на полчаса… И дверь кабинета при этом обязательно нужно закрывать, чтобы не подрывать авторитет своей «правой руки»… Если Кайнову хотелось продемонстрировать свою занятость и выдающиеся деловые качества, то он поставленной цели не достиг.
«Какая же противная больница! – злился Данилов, расхаживая взад-вперед от закрытой входной двери до открытой двери кабинета заведующего. – Индюк на осле сидит и дятлом погоняет! Только Гусев с Ерофеевым – нормальные люди, но они-то кафедральные работники, к больнице прямого отношения не имеют. Ну и Мацнёв вроде ничего…».
От нечего делать человек начинает приглядываться к тому, на что раньше, на ходу да на бегу, не обращал внимания. Порядок в отделении был не на высоте. Двое пациентов явно нуждались в перестилке постельного белья. В реанимации никто не обещает ослепительно белых простыней без единого пятнышка, но и откровенно грязными они быть тоже не должны, особенно если в данный момент нет никакого аврала. Но обе дежурные медсестры и сестра-хозяйка, простыней начальник и наволочек командир, беседовали на посту о своем, о женском.
– Я однажды сдуру оставила полуторагодовалого Максимку с папой и ушла в магазин, – рассказывала одна из медсестер, улыбчивая шатенка, похожая на артистку Лядову. – Отсутствовала всего каких-то сорок минут, но, когда пришла, увидела перевернутую вверх дном кухню. Мой бутылочку не мог найти, которая спокойно стояла на самом виду, на микроволновке. А Максимка уполз от папы в гостиную, снял с себя обкаканый памперс и возил его по ковру.
– Ушла бы на два часа – вернулась бы к руинам! – веско сказала сестра-хозяйка.
– Не иначе, – согласилась медсестра. – А когда я сдуру, пожаловалась свекрови, то знаете, что в ответ услышала? «А чего ты хотела, дорогая? Разве не знаешь, что мужиков с детьми оставлять нельзя? Я вот своему один раз доверила Пашеньку искупать, потому что лежала с температурой, так он его головкой на кафельный пол в ванной уронил». У меня прямо глаза открылись! Так вот почему мой Пашка такой, мягко выражаясь, непрошибаемый – Оказывается, его головкой на пол роняли в детстве!
Данилов обнаружил интересное акустическое явление. Если остановиться в шаге от открытой двери кайновского кабинета и повернуться лицом к койкам, то шушуканье медсестер будет слышно лучше, чем голос заведующего отделением. А во если повернуться лицом к посту, то лучше слышно Кайнова.
– Я вам еще раз повторяю, Елена Петровна, что к работе нужно относиться ответственнее, потому что с вас берут пример медсестры…
Вот еще один признак дурака – любовь к общим фразам. Ты конкретно укажи на ошибки и заканчивай на этом. Все и так знают, что к работе нужно относиться ответственно, особенно, когда работаешь в таком важном отделении, как реанимационное. А что касается примера, то вряд ли подчиненные будут брать его со старшей медсестры, которую вот так, напоказ, «лечит» заведующий отделением. И явно не впервые происходит здесь такое. Нет, может Кайнов и толковый врач, но руководитель из него как из фекалии боеприпас. А уж если говорить начистоту, то таким г…нюкам категорически противопоказана любая работа с людьми.
«И куда ему тогда деваться?», спросил внутренний голос.