– Я вижу по вашим глазам, Владимир Александрович, что вы хотите сказать: «так работали бы, как положено!». Поверьте – мы очень старались, а я так вообще больше всех! Но дело-то незнакомое, неотлаженное, темпы другие, много нового народу. Набирать под открытие приходилось кого попало, чтобы поскорее штаты заполнить. Пьющего сразу можно разглядеть, а вот с дураками сложнее. Вроде бы и говорит складно, и послужной список хороший, и отзывы с прежних мест неплохие, а на проверку – дурак-дураком. Действует по усвоенным стереотипам и ничего за их пределами не видит. Или того хуже – не дурак, а пофигист. Рассуждает правильно, а делает все тяп-ляп, на троечку. Там недосмотрит, здесь недоглядит, а в результате острый инфаркт в терапию попадает… Пока с человеком не поработаешь, не узнаешь каков он. Недаром же раньше говорили – пуд соли вместе съесть надо, чтобы человека узнать. Да, разумеется, во всем моя вина первая, потому что я – начмед, но я же не могу каждому в душу заглянуть… Вы меня поймите правильно, Владимир Александрович, я не оправдываюсь, я просто хочу объяснить, как я на старости лет докатилась до такой жизни. И вот еще что – не думайте, что я все косяки спускала на тормозах. Я в каждом случае устраивала подробные разборы полетов с участием всех причастных. Мордами тыкала их в ошибки и объясняла, как нужно было поступить. Двоих уволить пришлось, по собственному, без лишнего шума. Я за всем следила и продолжаю следить, у меня все под контролем…
– А сколько всего было случаев? – спросил Данилов.
– Полтора десятка в прошлом квартале и один в январе, сразу после нового года, – сразу же ответила Евгения Юрьевна. – В этом квартале всего один и я уверена, что последний. Я всех предупредила, что не стану покрывать их бесконечно. На этой скользкой дорожке рано или поздно оступишься и шею себе свернешь. Ну и люди тоже освоились, притерлись-приработались, короче говоря – все понемногу налаживается, а тут вы со своими вопросами… Нет, я не призываю вас поступать против совести. Если считаете нужным, то можете сообщить в департамент. Мне вы этим не навредите, напротив – освободите от моей тяжелой ноши. Ну а Георгий Христофорович… – Евгения Юрьевна вздохнула и махнула рукой. – Ах, да что тут говорить? Все уже сказано… Нет, не все! Я должна попросить у вас прощения, Владимир Александрович, за то, что мы вам работу испортили, – рука снова легла на грудь, а в голосе зазвучали проникновенные нотки. – Я прекрасно понимаю, что вы мне не поверите в отношении количества. Раз сказала «полтора десятка», значит еще три раза по полтора в уме держит, а о многом и вообще может не знать, ведь сотрудники не обо всем докладывать станут, что-то и втихаря провернут… Простите меня, пожалуйста, Владимир Александрович. Если хотите, то я могу сама вашему заведующему позвонить, чтобы к вам лишних претензий не было.
– Претензий ко мне не будет, – успокоил Данилов, не ожидавший такого поворота, надо признать – весьма действенного. – И департамент я информировать не собираюсь, разумеется, при условии, что вся эта «химия» останется в прошлом…
– В прошлом! – заверила Евгения Юрьевна, на сей раз приложив к груди обе ладони (с учетом ее габаритов при желании можно было бы и еще четыре ладони приложить). – Вот клянусь вам своим собственным благополучием! Тем более мы вскоре, уже в апреле переходим на электронный документооборот. Не все для этого готово, но департамент требует немедленной «цифризации», а то неловко получается – медицина будущего работает в бумажном формате. Так что можете считать, что это были трудности переходного периода… Чему вы улыбаетесь? Я кажусь вам смешной?
– Нет, не кажетесь, – Данилов отрицательно покачал головой. – Просто название такое… хм… Но это не важно.
– Я не только на словах хочу извиниться, – Евгения Юрьевна запустила правую руку в карман халата и Данилов подумал, что сейчас ему предложат соблазнительно пухлый конверт, но Евгения Юрьевна достала из кармана платок и вытерла им лоб, на котором выступила испарина. – Как говорил мой отец «спасибо нужно делать». Если у вас, несмотря на все пережитое, возникнет желание делать на базе нашей больнице какие-то исследования, то вы можете рассчитывать на мою всемерную помощь. И кабинет найду получше этого, со всеми удобствами, и помощниками обеспечу, и вообще все условия вам создам, вплоть до горячих обедов…
– Спасибо, но вряд ли потребуется, – ответил Данилов. – Но буду рад, если смогу беспрепятственно закончить начатое дело.
– Начатое дело? – удивилась Евгения Юрьевна. – Так вы все-таки мне верите? Что ж – я очень рада…
Тон, которым произнесены слова, подчас имеет определяющее значение. Судя по тону, Евгения Юрьевна была не рада, а категорически недовольна. Да и взгляд ее из приязненно-покаянного стал напряженным. «Не верит, – подумал Данилов. – Явно беспокоится, что стану копать дальше».
– Я привык доводить начатое до конца, – сказал он, ничуть не кривя душой. – Конечно, публиковать свои выводы я не стану, поскольку они основываются на… хм… не совсем объективных данных. Но и такой результат может оказаться полезным. У меня запланирована масштабная работа по анализу показателей всех шести скоропомощных комплексов, которые будут открыты в Москве, а вашу статистику я стану использовать в качестве своеобразного «эталона». Если данные других стационаров окажутся близки к вашим, то можно будет заподозрить, что там тоже «химичат». Да и у вас интересно было бы отследить динамику и оценить, как отсутствие «химии» отражается на статистике.
– Выходит, что мы у вас навечно под колпаком?
– Ну почему же «под колпаком»? – удивился Данилов. – Мы вроде так откровенно поговорили…
– Вот именно! – Евгения Юрьевна недобро сверкнула глазами. – Я была с вами предельно откровенна, но вы явно не из тех людей, которые ценят искренность. Что ж, живите как знаете…
«Живи, как знаешь» или «живи, как считаешь нужным» – это одна из традиционных угроз мафии. Живи, как знаешь, но знай, что жить тебе осталось недолго.
«Какая же все-таки душная баба! – подумал Данилов, когда Евгения Юрьевна вышла из кабинета. – Не повезло местному народу с начальством, однозначно не повезло…».
Он распахнул настежь окно и хорошенько проверил кабинет перед тем, как уйти. Спрятанные в ящике стола ксерокопии историй болезни забрал с собой. Не для того, чтобы «засветить» их в департаменте здравоохранения, а для использования в учебном процессе – скажите, что здесь не так и запомните, что так делать не следует.
В целом Данилов был доволен сегодняшним днем. «Химичить» впредь Евгения Юрьевна поостережется, она отнюдь не дура и хорошо представляет возможные последствия, особенно после того, как сор был частично вынесен из хаты. Да и народ, как приработается, начинает косячить меньше, в этом она права. Можно не беспокоиться за больницу имени Буракова и ее пациентов. Странная тетка эта Юрьевна… Вот что бы сразу не поговорить начистоту? Зачем понадобилось устраивать затею с кражей коробки? Кстати – о пропавших материалах она и словом не обмолвилась, будто их никогда и не было, а Данилов настолько впечатлился разыгранным спектаклем, что забыл о них упомянуть. Впрочем – ладно, ведь практически все уже восстановлено. Завтра он закончит с обработкой данных, пускай и частично липовых, а в воскресенье подготовит не статью, а лекцию для студентов, посвященную стационарным скоропомощным комплексам. Шеф будет доволен, он обожает все такое актуальное, удивительно, что сам не поручил… Для лекции точные статистические данные не столь уж важны. Важно разъяснить, что именно кроется за словами «повысить качество и оперативность оказания экстренной медицинской помощи», причем «разжевать» все конкретно, а не в общих словах, и проиллюстрировать сказанное цифрами, пускай и немного кривыми. Ну а самое главное – разобрать особенности работы этих «островков медицины будущего». Разумеется, за два академических часа всего не расскажешь, но общее представление дать можно. Можно и нужно. А на одном из практических занятий можно устроить учебную игру… Или может лучше здесь одно практическое занятие провести, выездное, без кабинета? Вряд ли Евгения Юрьевна будет против – вон как с содействием набивалась, аж горячие обеды предлагала… Интересно – за свой счет их заказывать собралась или пищеблок бы напрягла? Второе как-то вероятнее…
Нет, с выездными занятиями ничего не получится. Тяжелые на подъем коллеги поднимут страшный хай, начнут напирать на то, что им подобные занятия совершенно не в тему, что их должна проводить кафедра организации здравоохранения и все такое. А лекцию шеф прочесть разрешит, тем более что ее совершенно спокойно можно привязать к кафедральной тематике. Например: «Особенности оказания анестезиолого-реанимационной помощи в стационарных скоропомощных комплексах». А игровое занятие можно будет сначала «обкатать» на своих группах – пойдет или нет? – а затем уже рекомендовать коллегам.
В октябре Данилов случайно-неожиданно, вместо профессора Ряжской, попал на конференцию по игровым методам обучения в медицинских вузах и увлекся темой настолько, что захотел что-то «натворить» – а вот и случай представился. Одного студента назначаем пациентом, остальным раздаем роли врачей и – вперед, к медицине будущего!