«Совсем не то, что ты», мысленно закончил Данилов.

– Вы ему привет передайте от меня и всей администрации. Пусть поправляется поскорее, мы его ждем. Терапевтическое отделение без него как без мамки… То есть – без папки.

– Передам, – пообещал Данилов. – Если хотите, могу вам его номер дать.

– Да у меня есть его номер, – Евгения Юрьевна снова улыбнулась. – Просто беспокоить лишний раз не хочется. А вы все равно общаетесь, вот к слову и скажите, что мы его любим, ценим и ждем с нетерпением. Но я вообще-то пришла к вам по другому делу, Владимир Александрович.

– Догадываюсь, – сухо сказал Данилов. – Вы хотите поговорить об историях болезни…

– Не только о них, – махнула рукой Евгения Юрьевна. – Истории – это следствие, а я бы хотела начать с причин. Для того, чтобы вы все правильно поняли, нужна небольшая преамбула. Только не подумайте, Бога ради, что я пришла оправдываться или уговаривать. Я пришла объясниться. Улавливаете разницу?

– Пока, честно говоря, не улавливаю.

– Ничего, сейчас уловите, – обнадежила Евгения Юрьевна. – Надеясь на вашу порядочность, я буду говорить начистоту. Да – мы «химичили» с историями болезни… Несколько раз…

Очень хотелось спросить – сколько именно? – но Данилов решил пока воздержаться от уточняющих вопросов.

– Скажу честно, – Евгения Юрьевна положила правую руку на грудь. – Я прежде никогда ничем таким не занималась. Хотите – верьте, хотите – нет, но не занималась и другим не позволяла. Но жизнь заставила… Вы же знаете, что Георгий Христофорович стал главным врачом недавно, буквально накануне открытия комплекса. До этого он работал замом по оргметодработе в «полтиннике».[24] Опыт у него большой, он начинал с врача приемного отделения, но крупным стационаром никогда не руководил. А тут еще и комплекс запускать надо. Вы представляете, какая это ответственность?

Данилов кивнул.

– И то, какое внимание уделяется всем новшествам на первых порах вы тоже должны знать…

– Евгения Юрьевна, вы уже говорили о том, что комплексом занимались вы, а главный врач только подписывал бумаги, – напомнил Данилов.

– Говорила, – кивнула Евгения Юрьевна. – Я помню, память у меня хорошая. Но сейчас я хочу посвятить вас в подробности. Я ведь тоже собиралась уйти следом за Борисом Максимовичем, нашим прежним главврачом. Мне уже шестьдесят первый год пошел, пора бы и отдохнуть от всей этой нервотрепки, на даче цветочки-огурцы выращивать… Ах, если бы вы знали, Владимир Александрович, как я люблю мою дачку! – Евгения Юрьевна мечтательно закатила глаза и покачала головой. – Тишина, покой, воздух свежий, птички поют, Волга в двух шагах течет… Благодать! Но чтобы этой благодатью сполна насладиться, нужно на пенсию выйти, иначе никак. В отпуск я ухожу чисто номинально – все равно по пять раз на дню с вопросами звонят. Иногда и приезжать приходится, по телефону же все не разрулишь. Мне знаете какой сон чаще всего снится? Будто я на даче отдыхаю, мне из больницы звонят, а я говорю: «идите вы к чертям собачьим, я же на пенсии!». Вы не подумайте, что я перед вами комедию ломаю. Я реально ушла бы, ели бы не Георгий Христофорович. Он в первый день пришел ко мне, вот как сейчас я к вам, и сказал: «Евгения Юрьевна, помогите мне пожалуйста во все разобраться! Поддержите, посоветуйте, ведь кроме вас мне не на кого надеяться». Хорошо так сказал, по-человечески…

Евгения Юрьевна достала из кармана халата платок, промокнула им уголки глаз и виновато посмотрела на Данилова – простите старуху, расчувствовалась. Данилов, на которого вся эта «комедия» не оказала ровным счетом никакого воздействия, вежливо улыбнулся – ничего, мол, бывает, и отметил в уме, что Евгения Юрьевна на два порядка умнее Кайнова.

– Как я могла ему отказать? – Евгения Юрьевна вопрошающе посмотрела на Данилова и, не дождавшись ответа, продолжила. – Никак! Если человек обращается к тебе по человечески, то отказывать ему нельзя?..

«Главная фраза прозвучала, – отметил про себя Данилов. – Сейчас меня станут убеждать проявить человечность».

– Вы не представляете, Владимир Александрович, под каким давлением мы работали в первые месяцы! То один департаментский деятель приедет, то другой. Все перед Соловьем выслуживаются, а попутно нам нервы треплют. Мэрия тоже руку на пульсе держит… Боже мой! – последовало еще одно закатывание глаз. – Нас в начале пандемии так не трясло, как прошлой осенью. Мне-то что? Пенсию я выслужила, жить и цветочки сажать есть где, а у Георгия Христофоровича карьера на взлете… Да еще и со здоровьем у него внезапно проблемы возникли, причем какие – прободение язвы двенадцатиперстной кишки! Его только-только назначили, а он на два с лишним месяца из строя выбыл. Ну разве могла я его подвести?! Скажите – могла?!

То, что хотелось бы услышать Евгении Юрьевне, не Данилову говорить не хотелось, а то, что хотелось сказать, вряд ли пришлось бы ей по душе, так что Данилов предпочел промолчать.

Евгения Юрьевна перевела дух и устремилась в новую атаку.