– Времени нет, скоро светлеть будет, – взглянул на небо тот.

– Ну, хотя бы перетянуть! Ты хочешь кровью изойти?

Мальчик остановился и задумался, глядя на склон:

– Ладно, – наконец сказал он, – только быстро.

– Как смогу, – стала расстёгивать свою телогрейку Катя.

Она съёжилась от холода и взялась за край рубахи. Девочка с трудом оторвала длинный кусок ткани красными, слабыми пальцами. Убедившись, что он хороший, она поспешно застегнула ватник и кивнула напарнику:

– Давай сюда.

Гриша нехотя расстегнул куртку и вытащил больную руку. Было видно, что ему это давалось нелегко. Да, подстрелили его, конечно хорошо: на рубашку было смотреть страшнее, чем на телогрейку. Катя обвела ткань выше ранения, как это делали медсёстры в медпункте и взялась за концы:

– Готов?

– Давай, – отвернулся тот.

Девочка резко натянула концы что было силы. Мальчик дёрнулся, но не издал ни звука. Катя перевязала и натянула ещё раз и так, пока жгут не показался ей более-менее надёжным:

– Ну вот, – выдохнула она и сделала шаг назад. – Зато кровь больше не пойдёт.

– Спасибо, – стал засовывать руку назад Гриша. – Ты хоть умойся.

Катя кивнула и почувствовала, как при этом кровь хлынула с новой силой. «Да что же это?» – подумала она и отошла на несколько шагов. Она зачерпнула снег ладонью и, не думая, растёрла его по лицу. Лучше бы она этого не делала. Лицо настолько обожгло и онемело, что девочке пришла необычная мысль о том, что лучше, наверное, жить без носа вообще. А что? Нет носа – нет проблем. Катя зачерпнула ещё горсть и в нерешительности взглянула на неё. Второй раз было труднее, зная какие ощущения приносит всё это дело. Снег уже почти растаял у неё в ладони. Девочка выдохнула и, зажмурившись, снова стала растирать воду по лицу. Тем временем Гриша ходил и собирал их вещи, которые успело раскидать по всему склону. Катя вытерла дрожащими руками горячие слёзы и, не оборачиваясь на товарища, сказала:

– Ты мне мешок оставь, хоть, – она шмыгнула. – С картошкой который. Я понесу, – не услышав ответа, Катя обернулась. – Ты меня слышишь?

Но мальчик уже натягивал на себя сумку:

– Слышу, – ответил он, – несу я.

– С тобой бесполезно спорить, – прижала ладонь к носу девочка. – Делай, что хочешь.

Маленькие разведчики стали думать, как выбраться отсюда. Боль и тошнота потихоньку стихали. Оглядевшись, они поняли, что это не просто канава. Здесь когда-то было болото. Где-то даже остался лёд и коряги, торчащие из него, только дети до них не сумели докатиться. Это и объясняло откуда здесь столько корней, ям, коряг, острых палок и камней. Понятно, почему немцы не захотели сюда спускаться – это место сведёт тебя в могилу, а точнее само ей и станет. Гриша подошёл к погнутому бревну, из-под которого торчало что-то чёрное. Он взял непонятный предмет и с силой выдернул оттуда так, что бревно чуть не покатилось ему на ноги, как будто желая вернуть своё сокровище назад, но лёд не дал этого сделать. Это оказался большой, старый ботинок с «зевающим» носом. Видно было, что лежит он уже давно, до войны точно. Но как он здесь оказался. А главное – чей он? Мальчик бросил обувь и вытер руку о ватник:

– Да, – протянул он, – гиблое место. Нам повезло уцелеть.