– Нет, – встревоженно ответила она – звуки в коридоре становились все громче. – Это просто дым. Путь для души.

Бримстоун кивнул.

– Почти как твоя косточка. Не магия, а лишь возможность сосредоточить волю. – Он помолчал. – Сильной воле это не надобно.

Он не сводил с нее обжигающего взгляда. Что-то пытался донести. Что?

У Мадригал затряслись руки. До конца она не понимала, но нечто в сознании начало обретать форму. Нечто, касающееся магии и воли. Дыма и кости.

Лязгнул засов. Сердце Мадригал гулко застучало. Крылья слабо трепыхнулись, как у запертой в клетку птицы. Дверь распахнулась, в проеме, словно в раме картины, возник Тьяго, как всегда, облаченный во все белое. Мадригал внезапно поняла, зачем ему этот цвет: он служил фоном для крови жертв, и теперь на его парадном платье багровели пятна.

Кровь Акивы.

При виде Бримстоуна лицо Тьяго на миг исказилось гневом. Однако вступать в схватку, выиграть которую ему не под силу, он не рискнул. Кивнув колдуну, он повернулся к Мадригал.

– Пора, – сказал Тьяго. Голос его был наигранно мягким, словно он уговаривал ребенка лечь спать.

Она не ответила, изо всех сил стараясь держаться невозмутимо. Но Тьяго не обманешь. Волчий нюх уловил запах страха. Улыбнувшись, он приказал охранникам, только и ждавшим его команды:

– Скрутить ей руки. Связать крылья.

– Это ни к чему. – Бримстоун.

Охрана застыла на месте.

Тьяго повернулся к реаниматору, они уставились друг на друга, от ненависти у обоих раздувались ноздри, скрежетали челюсти. Волк четким голосом по слогам повторил приказ, и охранники бросились выполнять: ворвались в камеру, с трудом сомкнули крылья Мадригал за спиной и пронзили стальными скобами. Справиться с руками было легче – она не сопротивлялась. Закончив, они толкнули ее к двери.

Однако Бримстоун приготовил еще один – последний – сюрприз.

– Я кое-кого назначил благословлять отход, – обратился он к Тьяго.

Мадригал считала, что в священном ритуале благословения ей будет отказано. Тьяго, судя по всему, думал так же. Прищурившись, он выдавил:

– Хочешь приставить к ней кого-нибудь, кто заберет…

– Чиро, – перебил Бримстоун. Мадригал передернуло, а он, повернувшись к Тьяго, добавил: – Неужели есть возражения?

Возражать Тьяго не стал.