– Помнишь счастливую косточку? – спросила она Бримстоуна.

– Помню.

– Я все-таки загадала желание. Или… надежду, ведь никакого волшебства нет.

– Надежда и есть волшебство, дитя.

Перед глазами один за другим промелькнули образы. Лучистая улыбка Акивы… Обессиленный Акива, его кровь стекает в святой источник… Солдаты вышвыривают их из храма… Храм полыхает, деревья в роще Скорби охватывает огонь, как и живущих среди их ветвей эвангелин…

Мадригал достала из кармана счастливую косточку, которую принесла в рощу в тот последний раз. Они не успели ее разломить.

– Вот. – Она протянула косточку Бримстоуну. – Возьми, растопчи и выбрось. Надежды нет.

– Если бы я так думал, – возразил Бримстоун, – сейчас меня бы здесь не было.

О чем он?

– Чем я занимаюсь, дитя, изо дня в день, как не борюсь с неодолимой мощью прилива? Волна за волной идет на берег, и каждая захватывает все больше песка. Мы не выиграем, Мадригал. Нам не по силам одолеть серафимов.

– Что? Но…

– Мы не можем победить в этой войне. Я всегда это знал. Они слишком сильны. Мы так долго держались лишь потому, что сожгли библиотеку.

– Библиотеку?

– В Астрэ. Архив их магов. Эти глупцы хранили все тексты в одном месте. Они так ревниво оберегали свою власть, что не позволяли их копировать. Не хотели делиться знаниями и брали в ученики лишь тех, кого могли контролировать и держать при себе. Это было их первой ошибкой – сосредоточить все свое могущество в одном месте.

Мадригал увлеченно слушала. Чтобы Бримстоун когда-нибудь ей такое поведал! Историю. Тайны. Боясь нарушить очарование, она спросила:

– А в чем вторая ошибка?

– Они забыли, что нас следует бояться.

Он помолчал. Кишмиш перепрыгивал с одного рога на другой.

– Им необходимо было верить в то, что мы животные, чтобы оправдать свое к нам отношение.

– Как к рабам, – прошептала она, словно услышав голос Иссы.