Пожар начался в 6-м часу утра.
Когда приехали пожарные, здание оказалось запертым.
Внутри здания в нижнем этаже бушевало пламя.
Взломали двери, пожарные проникли в середину — горело в разных комнатах.
Людей в отделении — никого…
На улице масса обгорелых бумаг, тетрадей, папок, фотографических карточек, навалены обгорелые доски, вероятно, перегородки.
Медная доска на парадной двери сорвана — и остался один уголок с винтом.» - Прожито.]
14 марта. Сегодня был на школьном фестивале первых-четвертых классов 135 школы.
Картина была очень оживленная: десятки разноцветных шаров над головами, бумажные цветы, голуби мира, вырезанные из бумаги. Костюмы различных народов СССР: русские сарафаны, украинские вышитые рубашки и широкие шаровары, у девочек венки на головах; узбечки в длинных ярких платьях со множеством косичек на голове… Один мальчик был в черной отцовской шляпе, съезжавшей ему на глаза. Все разнообразие описать невозможно.
Выступали школьницы, начиная с 1-го класса, со своими стихами, с танцами. Декламировали мальчики. Смешной эпизод, когда конферансье-учительница выхватила из толпы маленькую девочку и поставила на стол декламировать, и оказалось, что девочка не та, о чем она и заявила очень смело. Это можно использовать. Впрочем, конферансье не смутилась, нашла ту, какую следует:
— Ну, что ж, неважно! С кем не бывает! Вот вам все равно девочка!..
Вчера и сегодня утром перепечатал рассказа “На острове
Верблюжьем” и свез в ЦДЛ для Херсонского, а оттуда взял 4 рассказа на рецензию.
“Путешественники” понемногу подвигаются.
19 марта. В эти дни довольно много сделал — повесть идет вперед. Сделал значительную ставку — очерк Анатолия Бурака о Цимлянском гидроузле; вставил эпизоды в приключение Васьки Таратуты — гроза и погоня Кубри за волчонком.
Отослал прорецензированные рассказы Херсонскому (вернее, сдал в ЦДЛ, секретарю).
Сегодня звонил Архангельский, просил прочесть на завтрашнем собрании секции детских писателей мой рассказ “Машина времени”, который ему понравился. Отрывки из а в общем он одобряет, но будет разговаривать завтра. “Выдумщицу Лялю” он забраковал.
Отправил открытку Гилевичу-Горскому с запросом о причине его продолжительного молчания. Написал в Московский Театр Кукол, требуя вернуть пьесы “Терентий и Тентий” и “Чудесные пилюли” — хватит им мариновать их. “Пилюли” они маринуют целый год и до сих пор не приняли. Возьму из реперткома
“Терентия”, и вообще хватит возиться с кукольными пьесами. Позвонил об этом Шпет, она говорит, что их кукольный мирок — это болото, где они барахтаются. О кук[ольных] театрах нет никакой заботы, никому до них нет дела. Но она просит дать ей экземпляра по четыре “Терентия и Тентия” и “Чудесных пилюль”, она разошлет их по лучшим кукольным театрам.
20 марта. Сюжет сценки, пришедшей во сне и доработанной после пробуждений.