Сэйдж опускает голову и прячет руки за спину, а я оглядываюсь на сковородку. Там еще осталось немного картошки.

Мы отдали ему оба яйца.

Побоялись не отдать.

Не говоря ни слова, мы с сестрой делим остатки завтрака и занимаем места напротив незнакомца. Отправляю первую порцию в рот и чувствую, что у меня сводит желудок. Нервы мешают утолить голод, но я заставляю себя жевать и глотать, пока не пустеет тарелка.

Сэйдж ковыряет картошку, и я пихаю ее под столом. Нужно есть, пусть даже еда остыла и аппетита нет… Вдруг представится шанс выбраться отсюда?

Всю ночь я пролежала без сна, размышляя про побег. Если собирать сумки, он заметит. И заметит, если уйдем за яйцами и сразу не вернемся. Все равно нескольких минут не хватит, чтобы оторваться. Кроме того, вряд ли он выпустит нас обеих одновременно. И куда бежать, когда мы минуем первые деревья, в каком направлении? Понятия не имею. Мы рискуем заблудиться в лесу или, что еще хуже, попасть на обед голодному зверю.

Мысль о бегстве от чужака равно пугает и не отпускает.

Он заканчивает завтрак, вытирает жирные губы тыльной, волосатой стороной ладони. Склонившись набок, достает из кармана бело-зеленую прямоугольную коробочку и маленький синий цилиндр с красной кнопкой на конце.

Бросает коробочку на стол, и оттуда выскакивает длинная белая палочка. Он вставляет ее в рот, потом проводит большим пальцем по концу цилиндра и жмет на красную кнопку. Вспыхивает крошечное пламя.

Мы с Сэйдж смотрим, как он подносит миниатюрный огонек к палочке и втягивает воздух. Грудь его вздымается. Кончик загорается, становится красным, потом оранжевым; валят клубы серого дыма, наполняя воздух резким запахом гари, совсем не похожим на дым очага.

Сделав глубокий вдох, он зажимает палочку большим и указательным пальцами и выпускает белое облако, на несколько секунд скрывающее его лицо.

Сестра кашляет.

Я задерживаю дыхание.

Запах мне не нравится – незнакомый, агрессивный, неприятный, как сам чужак.

– Вам известно, девочки, что сейчас Рождество, верно? – спрашивает он, переводя взгляд голубых глаз то на меня, то на Сэйдж.

Я киваю. В этом году я праздновать не собиралась, поэтому сестре не напоминала. Мне кажется неправильным обмениваться подарками, когда Мамы и Иви с нами нет. Кроме того, для настоящего рождественского праздника у нас ничего нет.

– Грустно, наверное, что сегодня с вами нет матери. – Он снова подносит белую палочку ко рту, через секунду еще раз выдыхает дым. – Как думаете, где она?

Под столом беру Сэйдж за руку и стискиваю. Надеюсь, она поймет намек держать язык за зубами.

– Мне до ужаса странно, что мать оставляет дочерей на Рождество, – продолжает чужак. – Вроде как… неестественно.

Он изучающе смотрит на нас, посасывая свою палочку, пока кончик не вспыхивает вишневым цветом и столбик пепла не падает на стол. Незнакомец сметает его на пол.