Притаившись в детской, мы с Лялькой напряженно прислушивались. Вот Соня вскрикивает, вот громко хохочет, а иногда рыдает. С кем она спорит? Кто ее мучает? Понять не можем. Достоевского Соня отнесла на чердак.

… К обеду Соня опоздала. Все уже сидели за столом.

– Куда она пропала? – спросила мама Наташу. – У них в классе какие-нибудь добавочные занятия?

– Нет, – пожала плечами Наташа. – Все уже ушли из гимназии.

Мама встревоженно посмотрела на Сашу-джана.

Только, когда мы уже кончали обедать, в столовую медленно вошла Соня. Волосы у нее были растрепаны, глаза покраснели от слез.

– Что с тобой? Где ты была? – поднялся к ней навстречу Саша-джан.

Соня опустилась на стул и, закрыв глаза ладонями, заплакала.

– Приехала Комиссаржевская, а начальница сказала, что не позволит гимназисткам пойти в театр, что Комиссаржевскую неприлично смотреть молодым барышням, – размазывая по лицу слезы, сказала Соня. – Она всяких женщин играет.

– Неприлично? – удивился Саша-джан. – Неприлично смотреть на игру великой артистки?

– Да, и нас выгонят из гимназии, если мы пойдем в театр.

– Каких это всяких? – возмутилась мама. – Комиссаржевскую знает весь мир. Она гениальная артистка. И судьба у нее трагическая.

– А почему трагическая? – спросила я.

– Ее очень грубо обидел муж, и она разошлась с ним.

– А сколько она выступает в благотворительных концертах, – сказал Саша-джан. – Мы с мамой были на её концерте в Питере. Вышла она на сцену с букетом красных роз – такая гордая, красивая и прочла «Песню о соколе» Горького. Что тут было! Ее вынесли из театра на руках. Молодежь называет ее своим «Солнцем».

– И политическим заключенным помогает. Вот за это ваша начальница её и не любит, – добавила мама.

Саша-джан подошел к маме.

– Сегодня в Народном доме прощальный спектакль Комиссаржевской в пользу детей Нахаловки. Идёт пьеса «Бой бабочек». Если позволишь, я возьму девочек с собой.

– А за это нас не выгонят из гимназии? – спросила Лялька.

– Ну, в ответе буду я, как-нибудь договорюсь.