– Убирайся отсюда.

– Разбежалась! Рошель…

– Я сказал, чтобы ты немедленно убиралась отсюда! – парень дёргается, и Терра отшатывается в сторону. – Ты слышишь меня?

Девочка сжимает кулаки и втягивает голову в шею. Одна из сильнейших водяных ведьм старается не расплакаться под натиском грубости брата, и у неё это получается, стоит перед глазами возникнуть образу Рошель. Маленькая девочка, на которую взвалили такую большую магическую силу, которая была лишена внимания родителей и жила с заботливым, но занятым братом, обнаружила, что не переживёт потерю девушки. Даже если она не сможет или не захочет уделять ей внимание.

– Пока ты тратишь время на никчёмных смертных людишек…– слёзы, к великому огорчению Терры, всё же брызгают из глаз. – …он убивает её!

******************

– Найди уже себе, наконец, девочку на побегушках и развлекайся! Садист чёртов! – я чудом избавляю голову от противного комка магических иллюзий, но они продолжают тянуть к мозгу свои грязные щупальца. Даррен исчез, словно на свете не бывало, и животный страх начинает теснить все остальные мысли и магию.

– М, милая, а вы уже дошли до сцены сжигания ведьмы? – Ларс, изящно увернувшись от моего удара, расплывается в сумасшедшей улыбке. Выдох застревает в горле. По рукам ударяет дрожь. – Хотя нет, лучше ты бы вжилась в роль во время того эпизода, где бедную маленькую ведьму лишают родителей!

«…Они держат меня на руках, стоя в дверях моего родного дома. Железными тисками сдавливают челюсть, не дают кричать и даже свободно дышать. Зато дают возможность смотреть на страдания родителей во все глаза.

– Рошель!

Мама, запутавшись в одеждах, валится на пол и тут же поднимает чудесное, распухшее от слёз лицо. Лицо, искажённое от злобы и отчаяния. Лицо, что для пришедших за мной инквизиторов должно быть пострашнее лица смерти.

– Только не девочку, прошу, она же ни в чём не виновата…как эти глаза могут быть глазами ведьмы?!

Отец, стараясь сохранить спокойствие и подкупить очерствелых ничтожеств, начинает сдаваться. Его шелковистый, басистый голос срывается, прекрасные сильные руки с изящными пальцами трясутся в лихорадке.

– Вы же…

– Господь знает, кто несёт тьму в сердца людей. Вы защищаете своё кровное отродье, как на то обязывает человечность, но этот ребёнок не достоин жизни. Как и те, кто его породил.

Слёзы льются из глаз и капают на грубые руки сжимающего мою шею мужчины. А в следующую минуту эти самые руки рвут мамины золотые волосы…»

– Твои глаза, полные красноречивого отчаяния, безысходности и удушающего страха, такие прекрасные, что так бы и сомкнул пальцы на твоей прелестной хрупкой шее…

Воспоминания наполняют тело свинцом. Мой взгляд соскальзывает на руки. Мир вокруг извивается и вертится в бешеном танце, давит на голову, кровь льётся изо рта и слепит ненавистной чернотой.

Почему я тогда не знала, что обидчиков можно убивать? Почему жизнь не сказала о возможности прожигать человеческую плоть так, чтобы люди кричали от боли?

– Ты плачешь?! – Ларс разыгрывает удивление, прикрыв рот ладонью. Зал изумлённо перешёптывается и вдруг замолкает. – Идиотка, плакать нужно не потому, что на твоих глазах убили любимых родителей, а потому, что их и не было вовсе! – я поднимаю голову, чувствуя разъедающие кожу слёзы. Лицо Ларса оказывается совсем рядом, искажённое от дикой радости. – Ведьма и ведьмак продали родную дочь ради собственной свободы. Потом, правда, обзавелись пригожими наследниками, но тебя они никогда тебя не любили, слышишь? Жалкое…