Все несчастья того дня — все беды и неприятности, свалившиеся на головы злосчастных охотников — Миши, Баба-Калана и их приятеля Арташеса, усугубила внезапно свалившаяся на остров Мианкаль тьма. Без сумерек, без малейшей подготовки наступила ночь. У «охотников» не оказалось даже спичек. Развести костер они не сумели.

Липли к лицу комары. Зверски жалили. Стонал Арташес. Баба-Калан шуршал ветками, увязывая носилки, и разражался вполголоса проклятьями, напарываясь на колючки. Ничего и никого не видя, Миша пилил ножом неподдающееся твердое, словно железо, деревце, бормоча чуть не со слезами: «Я говорил! Говорил!»

Положение создалось отчаянное. Нести на руках взрослого упитанного человека, а приятель мальчишек Арташес в свои семнадцать весил пуда три с половиной, было нелегко. Баба-Калан умудрился свихнуть ногу и нет-нет принимался с воплем «Йо худо!» растирать себе лодыжку.

— Надо поскорей! Без крови останется!

Перед глазами стояла ужасная рана, кровавые рваные ее края, белая кость… От этого мутило, делалось дурно.

«Возьми себя в руки. Надо привыкать. Мало ли что с путешественниками случается. Скорее сделать носилки. Отнести. Потеря крови, а мы толком и перевязать не умеем».

Ох уж эти комары! Забираются в глаза, в нос, в рот. А тут еще липкий какой-то туман. И все небо затянуто. Ни звездочки. Со всех сторон стеной надвинулся тугай, колючий, весь в железных шипах. Куда идти? Как нести раненого? Вон даже повязка из разорванной на полосы рубашки мокра от крови.

— Человек погибает, — стонет Арташес. — Дурачье… Скорее доктора. Приподымите меня. Я сам пойду… А винчестер нашли? Дорогой ведь… новенький.

«Ох уж этот друг Арташес. Отчаянный малый. Понадобилось ему лезть в кусты. Шли же по дороге в Дагбид. И вздумал Арташес охотиться на кабана… А ведь у них охота же только предлог».

Поэтому и отправились в поход в Дагбид с ружьями, с патронташами и ягдташами совсем как взрослые охотники. А все лишь маскировка.

Все участники «похода» были строго предупреждены — идти после переправы через проток Акдарьи спокойно, без шума. Ни в коем случае не стрелять, не привлекать ничьего внимания.

И надо же проявиться воинственным охотничьим инстинктам Арташеса. Со своим новеньким английским винчестером-подарком отца штабс-капитана — Арташес красовался впереди в живописном кавказском одеянии с газырями, в лохматой чеченской папахе на голове — ну, настоящий Хаджи Мурат! В мальчишечьем охотничьем азарте он считал ниже своего достоинства мирно шагать по дороге, а предпочитал шнырять по боковым звериным тропкам и тыкать дулом своего великолепного винчестера в густые кусты чангала, вспугивая фазанов, зайцев и прочую дичь, забыв о предупреждении взрослых: «В тугаях небезопасно, особенно бойтесь дразнить кабанов. Здоровенные клыки у секачей».

Но Арташес был бесстрашен, и ему особенно хотелось подразнить такого зверюгу. Послушать Арташеса — он настоящий истребитель кабанов, и он тянул приятелей в глухие дебри пострелять, несмотря на категорический запрет. Рыская среди колючих кустов, он задержал всю «экспедицию», и вдруг оказалось, что солнце огромным багровым шаром, зловещим и угрожающим, катится по мохнатым верхушкам камыша. Внезапно наступил вечер.

И в густых сумерках сразу же возникло на белесой каменистой тропинке меж стеной стоявших черных кустов нечто громадное, настоящее чудовище. Многопудовая волосатая туша на коротеньких ножках, страшно хрюкая и сопя, ринулась наперерез, прикрывая собой целый выводок диких свиней.

И тем не менее все сошло бы благополучно. Но надо же…

Выстрел… Вспышка. Вопль.

— Арташес, назад!

Ребята бросились к упавшему на тропинке другу. Вся нога залита была кровью, брюки порваны. Арташес стонал:

— Ох, не могу встать!

Баба-Калан не растерялся. Мгновенно он стянул с плеч льняную сорочку. Он опытный парень — недаром все детство пробыл пастухом в горах, — действовал уверенно и решительно. Затянул ногу Арташесу выше колена жгутом, остановил кровь и быстро перевязал рану. Теперь надо было немедленно доставить раненого к доктору. Кишлак Дагбид уже близко. А от него рукой подать до поселка железнодорожников станции Самарканд Среднеазиатской железной дороги. Тропинки и дорожки, ведущие к этому поселку, местное население знает отлично. Да и рабочие депо знают этот путь в заросли поймы реки Зарафшан и частенько заглядывают запросто в Дагбид на базар. В поселке имеется и железнодорожная больница, и врач.