Колыванов повернул голову на пол-оборота вправо и встретился глазами с Алексеем. Тот уже улыбался.

– Товарищ старший лейтенант, вы удар с одиннадцати метров часто отрабатываете?

Сержант и рядовой Кальченко аж опешили от таких слов москвича. А полковник в следующую секунду сам расплылся в улыбке.

– Рядовой Гончаров собственной персоной?

– Я! Смотрю, звёзды больше стали?

Со старшим лейтенантом Колывановым Алексей часто сходился на футбольном поле, где рядовые и сержанты играли против офицеров. Пенальти, который он взял тогда намертво в левом углу, корреспондент «Правды» помнил во всех подробностях. Накануне матча загадал: если победим, завтра будет приказ об увольнении в запас. Направление удара он вычислил по глазам Колыванова, когда тот разбегался, и полетел за мячом, как выразился потом его сослуживец Мерабов, «по-яшински». От досады старший лейтенант хватил кулаком о газон…

– Ты-то в футбол играешь?

– Увы, реже, – сознался задержанный гражданин.

Недоразумение разрешилось за полминуты. Колыванов отослал служивых обратно на КПП, скупо поблагодарив за бдительность. Алексею затем сказал:

– У нас тут бессрочное усиление. Повышенные меры безопасности.

– Что, сепаратизм жив?

– Нас переживет.

Теперь, после выпуска из академии, Колыванов был замом командира корпуса. О своей нынешней службе он сначала отозвался уклончиво: «По-разному». Когда разговорились, ясно дал понять, что обстановка сложная. Самолеты НАТО, обычно американские, постоянно появлялись у границы. Командование войск ПВО и 6-й армии, прикрывавшей Прибалтику, требовало пресекать нарушения, в то же время указывая на нежелательность инцидентов. «То ли орден дадут, то ли под арест посадят», – так оценил Колыванов свои возможные перспективы при завершении обзора.

– Всё из-за этих ракет под Калининградом. То ли есть они, то ли нет их, я и сам не знаю, нам не докладывают, – добавил он без энтузиазма. – Еще и командир у нас новый, беспокойный очень.

Алексей показал ему удостоверение «Правды», и Колыванов поглядел на него со сдержанным уважением.

– У меня на таком уровне знакомых ни разу не было.

Мужик он был нормальный, службист, но не зверь, солдат не гонял понапрасну. И Алексей при расставании, в память о прошлом, продиктовал ему свой номер редакционного телефона. Подходящей бумаги у них обоих не оказалось, поэтому полковник нацарапал его шариковой ручкой на обратной стороне автобусного билета.

Когда Гончаров, получив временный пропуск, покидал расположение части, навстречу ему гремел ботинками новый строй. Грозная песня лилась над городком: