Бой закончился неожиданно: поднырнув под очередной удар, она змеиным движением скользнула противнику за спину, и он заметил пропажу собственного ножа, лишь когда тот оказался у самого горла.

Меня вдруг охватила тревога, пальцы будто сами собой сжались на рукояти кинжала за поясом. Однако Шазад тут же отстранилась и вернула нож. Жинь со смехом покачал головой, принимая его.

– Есть ещё желающие? – улыбнулась военачальница, широко разводя руки.

На этот раз никто вперёд не вышел. Какие бы трудности ни предстояли с обучением новобранцев, о своём авторитете Шазад могла больше не беспокоиться.

– А ты, Синеглазый Бандит? – Самир повернулся ко мне. Глаза его радостно блестели, как у всякого новичка, ещё не осознавшего, что война – это кровь и смерть, а не весёлое приключение. – Не хочешь попробовать?

– Нет уж, – усмехнулась Шазад, – тут силы совсем неравны. – Она обернулась, глядя в дуло выхваченного револьвера.

– Это точно, – подмигнула я.

Достав из кармана апельсин, прихваченный утром из волшебного сундука, она высоко подбросила его, и оранжевый плод разлетелся вдребезги от моего выстрела.

– Ну что, – вновь повернулась она к строю, – займёмся теперь стрельбой. Кто думает, что умеет лучше Амани?..

– Когда мы придём в Изман, они будут готовы к войне? – спросил Ахмед вечером.

К тому времени Шазад загоняла своих подопечных до обморока и отпустила на молитву к Тамиду. Он стоял там же, где несколько дней назад благословлял своих почитателей мой брат. Сегодня молились за душу Нуршема, чтобы она защищала нас всех до скончания веков, за успех восстания и жизнь примкнувших к нему.

Тамид, похоже, нашёл своё истинное предназначение. Мне казалось, что после всех приключений мы оба уже не принадлежим Захолустью, но он, стоя перед земляками, выглядел совсем как один из них, как я уже не могла – или никогда не хотела. Моей семьёй давно уже стало восстание.

Вместо молитвы наши ветераны собрались в крошечной палатке у одной из немногих уцелевших стен Садзи. Последние лучи заката, пробиваясь сквозь ткань, окрашивали наши лица цветами пламени.

Невольно вспоминались давно ушедшие дни старого лагеря, где мы вот так же строили планы, только теперь все выглядели бледными тенями себя прежних, особенно Ахмед, Шазад и Далила. Наш военный совет напоминал выцветшую иллюстрацию в старой книге с истёртой позолотой. Истощение и боль от ран смешивались на лицах с осознанием бед, которые принёс Мираджу султан, ведь теперь многие успели испытать страдания народа на себе. Все понимали, чем обернётся поражение от такого злодея на троне, какова станет жизнь под игом тирана, одним мановением руки посылающего сотни людей в вечную тьму Эремота.

– Ты хочешь сразу взять новобранцев с собой? – продолжал принц, обращаясь к Шазад.

– Мы не можем себе позволить разбрасываться лишними бойцами.

– Которых надо кормить и одевать, – хмыкнул он, но я поняла и остальное: новички падут в любом бою первыми.

Бросив виноватый взгляд на меня, Шазад возразила:

– Если мы выведем из строя машину с магическим огнём, дальше всё решит перевес сил.

– Да они и раньше понадобятся, ещё до Ильяза, – раздражённо вставила я. Ахмед с Рахимом глянули с недоумением. За краткое время их отсутствия ситуация в Мирадже сильно поменялась, и теперь, возвращая командование, я испытывала не только облегчение, но и тревогу. – Эмир Билал обзавёлся чужеземными друзьями… и вообще, не мешало бы вам время от времени советоваться с теми, кто в здешних песках как у себя дома! – От волнения в моей речи усилился акцент Захолустья. – Вот могла же я предупредить, как нас встретят здесь без Нуршема, и Далиле не пришлось бы лезть из кожи вон… Короче, Ильяз кишит альбами, которые собираются в союзе с галанами идти на Изман, а если и впрямь столкуются, нам несдобровать. Может, трон и захватим, но не удержим… – Ахмед слушал с мрачным видом, прижимая ко лбу костяшки пальцев. Я повернулась к Рахиму. – Твой Билал предоставил им свободный проход через горы, и, если его не перекрыть, нас перебьют ещё на пути в столицу.