Ясное дело, Жиню, не Ахмеду. Мятежному принцу вообще знать нельзя, не то запретит соваться. Однако я не находила в себе сил признаться и чужеземному принцу. А Шазад можно, она поймёт правильно. Будет драться за меня до последней капли крови, а потом, если придётся, оплакивать, но не остановит – потому что сама поступила бы так же на моём месте.
Вспомнилось, как когда-то давно я сжимала её руку, не давая упасть под колёса несущегося поезда, а она просила отпустить – ради нашего восстания, так же как Хала в когтях султана. «Тот, кто не боится, врёт или тупица», – сказал Сэм в «Белой рыбе». Врать я не могла никак, но и дурой себя не считала. А как можно просить другого отдать жизнь за общее дело, если сама не готова это сделать?
– Вот что я тебе скажу, – вздохнула я. – Если уж умирать, то только ради победы. Попробуйте только не победить, паршивцы!
Шазад хохотнула, вскакивая на ноги:
– Ну, тогда пошли разбираться с новобранцами! – Она протянула руку, помогая мне встать.
Когда я поднималась, что-то стукнуло по бедру, и в лунном свете блеснул старинный узорчатый металл.
«Кинжал Загира!»
Заткнутый за пояс, он проделал со мной путь от самого Эремота, и я с ужасом вспомнила, что есть очень простой путь сделать мою гибель не напрасной. Надо всего-навсего убить какого-нибудь принца.
Глава 28
Новый день, новый рассвет.
Разговоры о смерти остались позади, в ночной тьме. Впереди только война, которую надо выиграть во что бы то ни стало.
Шазад с Рахимом раздали людям оружие, оставленное у входа в Садзи. Хватило каждому, хоть и не с избытком. Мы с Жинем и Сэмом забрали свои револьверы, а нового кинжала у меня за поясом никто даже не заметил.
– Кто умеет стрелять? – спросила Шазад, прохаживаясь перед неровным строем новобранцев. Большинство подняли руки, что вовсе не удивительно у нас в Захолустье: те, кто делает оружие, обычно им худо-бедно владеют. – А в рукопашную?
Руки сразу опустились, а Самир наклонился к соседу и что-то с ухмылкой шепнул.
– Ты что-то хотел сказать? – тут же отреагировала Шазад.
Паренёк явно недоумевал, почему должен слушать женщину, а не принца, которому обещал служить. То же самое, похоже, думали и остальные.
– Я говорю, – дёрнул он небрежно плечом, – что кинжал ни к чему, если на тебя наставлен револьвер.
– А ты когда-нибудь бывал в Измане? На его улочках местами даже двоим не разойтись, не то что успеть прицелиться. Клинок в умелых руках зачастую оказывается надёжнее.
– Рукопашный бой не женское дело, – хмыкнул кто-то.
Шазад взметнула брови, и я на всякий случай отступила назад.