Трясущимися руками я накинула рубашку, с ужасом представляя, как трудно будет удержать наступающую тучу песка: «Надо вытерпеть боль. А как же план проникновения в город? Ведь придётся оставаться здесь!»

Жинь притянул меня к себе:

– Успокойся, – проговорил он, и я перестала трястись, заражённая его уверенностью. – У нас большое и сильное войско, с нами другие демджи, ты не одна в этой схватке. А пока… – Он вдруг с усмешкой задрал мне подол рубашки. – Отдавай, эта моя, а твоя едва ли на меня налезет.

В самом деле, в надетой рубахе я просто тонула. Стащив её через мою голову, Жинь быстро поцеловал меня и подал другую.

«Подумать только, перед последней битвой, оказывается, можно и посмеяться – значит, шансы неплохие».

Буря налетела, едва я выскочила из палатки. Набрав в грудь побольше воздуха, я воздела руки, уже ощущая кожей хлёсткие удары песчаных вихрей, которые окружали лагерь и подбирались к палаткам. Сжала песок и надавила на него изо всех сил.

Буря тут же замедлила ход, но на этот раз не подчинялась мне, а яростно сопротивлялась. Рассеять её взмахом руки и осыпать назад в барханы, как прежде, я не могла. Вихри завивались спиралями, бродя вокруг лагеря, словно дикие звери, бросаясь то и дело на палатки, а затем отскакивая. Силы были почти равны.

– Святые и демоны! – послышался голос совсем рядом. Приподняв крепко сомкнутые веки, я разглядела в мутном песчаном мареве Шазад, а за ней – Ахмеда, Рахима и Сэма, бегущих к нам. – Вот ты где, Амани! Никак не могла тебя разыскать. – Она лукаво глянула на Жиня, который выглядывал из палатки. – Долго сможешь продержаться?

– Не знаю. – Машина и абдалы уж точно продержатся дольше: я из плоти и крови, песок рано или поздно со всей силой обрушится на наше войско. – Что будем делать?

Надо спешить во дворец, брать Сэма и лететь к подземным ходам, чтобы остановить машину, иначе бронзовые монстры придут и испепелят всех. Но если уйти, люди будут погребены под горами песка. Меж тем колени у меня уже дрожали от напряжения.

– Не знаю, – бросила Шазад, озираясь и явно чувствуя себя неловко под нашими взглядами.

– Она и правда чего-то не знает или мне послышалось? – фыркнул Сэм.

– Не знаю, но придумаю, – проронила она спокойно, хотя было видно, как лихорадочно крутятся мысли у неё в голове.

Опасность грозила всем, и последнее слово принадлежало не Шазад, а принцу Ахмеду.

– Амани, пора во дворец, – твёрдо сказал он. – Раз мой отец так старается тебя задержать, значит, боится подпускать к машине.

– Если уйду, здесь погибнет много людей… – Одно колено подкосилось, и я упала бы, но Жинь подоспел вовремя. Руки тоже дрожали. Скоро моя слабость поставит точку на всём. – Так или иначе, воевать в бурю не получится.

Клубы песка вокруг нависали грозной тёмной тучей, готовой поглотить лагерь.

– Пока на стороне султана мощь абдалов и машины, воевать всё равно бессмысленно, – возразил Ахмед, – так что планов не меняем. Придётся…

Песок внезапно рванулся, и рёв ветра заглушил слова принца. Я согнулась пополам от боли, но не уже привычной, а больше похожей на удар. Непонятная сила выбила бурю, которую я еле сдерживала, из моих рук. Невероятная боль пронизывала всё тело, и держаться на ногах удавалось только с помощью Жиня. Ещё миг – и чёрная туча поглотит, раздавит нас. Я попыталась снова ухватить её, но поняла, что надежды нет.

Однако песчаные вихри неожиданно взметнулись ещё выше, завиваясь спиралями до самого неба, зависли над нами, а затем развеялись по сторонам, осыпаясь на лагерь и широко вокруг безобидным дождём песчинок.