«Полагаю, что люди эти (бойцы отряда Д. Попова – прим. автора) не управляли ходом событий, а логика событий захватила их, и они не отдавали себе отчета о том, что они сделали. Ни системы, ни плана у них не было».
Центральный комитет партии левых эсеров выпустил в те дни воззвание «Ко всем рабочим и красноармейцам», в котором в частности заявлялось: «ЦК ПЛСР категорически заявляет, что ни к какому захвату власти он не стремился, а произвел убийство Мирбаха исключительно в целях прекратить дальнейшее завоевание трудовой России германским капитализмом».
Член ЦК партии левых эсеров Ю. Саблин подтверждает: «В ответ на все поступавшие в ЦК предложения об активном поведении по отношению к Совнаркому, предпринимавшему явно враждебные к ЦК и отряду Попова шаги, ЦК отвечал заявлениями о необходимости придерживаться строго оборонительных действий, ни в коем случае не выходя из пределов обороны района, занятого отрядом. Таким образом, совершенно неиспользованным остался караул на телефоне, телеграфе и во Всероссийской Чрезвычайной Комиссии. Также неиспользованными остались предложения о захвате Кремля и центра города».
В своих показаниях на следствии самый главный провокатор всех событий Яков Блюмкин заявил однозначно: «Восстания не было».
Когда вникаешь в очень непростой ход и смысл тех событий, возникает множество вопросов, связанных с их оценкой. Отсюда появляется большая ответственность перед историей, перед людьми: как бы чего не напутать такого, в результате чего пострадает память о тех временах, о персоналиях, действующих в них. Очень хочется быть справедливым и объективным.
Например, мы, основываясь на свидетельствах исторических лиц, да и на самом ходе событий, говорим: мятежа партии левых эсеров 6 и 7 июля 1918 года не было вовсе. Похоже, что так, но тогда как быть с давно опубликованным протоколом заседания ЦК этой партии от 24 июня того же года. Там ведь сказано куда как прямо:
«Центральный комитет партии считает возможным и целесообразным организовать ряд террористических актов в отношении виднейших представителей германского империализма; одновременно с этим ЦК партии постановил организовать для проведения своего решения мобилизацию надежных военных сил и приложить все меры к тому, чтобы трудовое крестьянство и рабочий класс примкнули к восстанию и активно поддержали партию в этом выступлении»…
Заметим, что указанное заседание ЦК состоялось совсем незадолго до известной исторической даты «мятежа».
Кроме того, широко опубликованные отечественные источники приводят и конкретные данные о подготовке и отправке в Москву из разных городов России вооруженных боевых дружинников в большом количестве в распоряжение штаба отряда боевой организации партии левых эсеров.
Все это воспринимается как нашими, так и зарубежными исследователями как реальная подготовка к восстанию против большевистской партии.
Думаю, в таком подходе существует некоторая традиционная заданность и привычная с советских времен тенденциозность.
Давайте же наконец-то обратим внимание на слова Марии Спиридоновой, прямо заявленные в том же Протоколе заседания ЦК ПЛСР от 24 июня:
«Мы рассматриваем свои действия как борьбу против настоящей политики Совета Народных Комиссаров (т. е. Правительства –
Однако, ввиду того, что со стороны последних возможны агрессивные действия против нашей партии, постановлено в таком случае прибегнуть к вооруженной обороне занятых позиций».
Подчеркиваю: «к вооруженной обороне», а не к вооруженному восстанию. То есть, левые эсеры не собирались наступать, они желали лишь обороняться.
Полагаю, и это очень важно: Троцкий, Дзержинский и Свердлов очень грамотно и своевременно воспользовались словесной казуистикой, и сами первыми пошли в наступление, очень верно выбрав момент.
Если внимательно вглядеться в обстановку тех дней, нетрудно увидеть: левые эсеры их громкой трескотней страшно подставились. Они открыто, на весь мир заявили, что будут убивать немецких граждан, чтобы сорвать Брестский мир и начали готовить для этого силы и оружие. Я представляю нежданную радость и Ленина, и Троцкого, и Дзержинского, и Свердлова: вот он вожделенный, долгожданный момент для расправы с давними закадычными врагами большевиков – эсерами, никчемными фразерами с их глупыми требованиями, с их отрицанием красного террора, с их опорой на серую, бестолковую крестьянскую массу, с их надменным выпячиванием своей якобы ведущей роли как старейшей социалистической партии России.
Теперь они опять прибегают к излюбленной бессмысленной тактике индивидуального террора, с которой можно и не считаться. Они так и не поняли, что террором нельзя победить, террором можно лишь спастись от возмездия. И чем кровавее террор, там легче спастись. Свердлов потирал руки и ехидно распевал: «Так хочется расцеловать эту страшилу Спиридонову». И смачно сплевывал в сторону.
Из этого протокола совсем не следовало, что эсеры вот-вот собираются наступать. Проглядывало, что это пустая декларация, плюс реальное желание отгородиться от большевиков штыками и уже вооруженными поджидать агрессии от них. Полагаю, у них были на это основания.
Думаю также, что у левых эсеров на тот момент хватало чувства реальности и понимания бессмысленности любых наступательных действий против правящей партии: и армия и карательные органы были у большевиков, а не у них. Еще никогда и нигде восставшая толпа не победила регулярную армию, обученную и хорошо вооруженную.