Андрей Лукич Колегаев – один из создателей и руководителей российской партии левых эсеров. После октябрьского переворота – Нарком земледелия России, член ЦК ПЛСР. Когда завершились июльские 1918 года события, Троцкий назначает Колегаева членом Реввоенсовета России и председателем продовольственной комиссии Южного фронта.
Напомним, что и Реввоенсовет, и Южный фронт находились в подчинении того же Льва Троцкого как Наркома по военным и морским делам.
Затем Колегаев работал в структурах, возглавляемых Ф.Э. Дзержинским. В частности, являлся начальником Хозяйственно-материального управления Наркомата путей сообщения и членом Коллегии данного Наркомата, когда его возглавлял Дзержинский.
Необъяснимая, казалось бы, карьера у одного из руководителей партии, являвшейся врагом правящей партии. Но, если мы обратимся к концепции управляемого агентурного влияния, то ничего странного не увидим. И становится ясно, почему партия левых эсеров в нужный для большевиков момент оказалась столь беспомощной и вела себя так, как это нужно было большевикам.
Аналогично проявили себя и некоторые другие крупнейшие лидеры партии. Для всех их характерны тесные взаимоотношения с Троцким и Дзержинским, что, безусловно, не может быть простой случайностью Юрий Владимирович Саблин, также являвшийся одним из основных руководителей левоэсеровской партии, в дни так называемого «мятежа» сделал, на мой взгляд, все от него зависящее, чтобы его партия не проявила никакой активности. И в этом преуспел. После июльских событий 1918 года работал на значительных должностях в структурах, возглавляемых Дзержинским. Например, являлся руководителем партизанского движения на Харьковщине. Затем командовал воинскими частями и соединениями под руководством Наркома обороны Л.Д. Троцкого.
Марк Аронович Натансон – один из старейших революционеров, создавший в России в 1860-х – 1870-х годах народническое движение и общество «Земля и воля». Близкий знакомый Г. Плеханова, В. Ленина и Л. Троцкого. Член центрального Комитета партии левых эсеров. Активный сторонник Троцкого. Все структуры эсеровской партии России создавались при методическом и организационном участии Натансона.
После июльских событий вышел из партии левых эсеров и вступил в открытый союз с коммунистами. В 1919 году ему было позволено выехать в Швейцарию, где он проживал до своей смерти.
Алексей Михайлович Устинов, один из руководителей партии левых эсеров, член ее ЦК, племянник П.А. Столыпина. В период Октябрьского переворота как член Петроградского РВК работал в непосредственном контакте с Л. Троцким. После событий 6–7 июля долгое время служил в структурах Дзержинского и Троцкого в России и за рубежом. Один из основателей Советской разведки.
Григорий Давидович Закс – один из создателей партии левых эсеров. В 1917 году работал вместе с Троцким в Петроградском Военно-революционном комитете. В 1918 году являлся заместителем начальника контрразведывательного отдела ВЧК, в котором работал Я. Блюмкин, затем служил заместителем Дзержинского. После событий 6–7 июля, будучи одним из руководителей партии левых эсеров, неожиданно выступил против своей партии и уже в ноябре того же года вступил в коммунистическую партию. Впоследствии служил под руководством Троцкого в Красной Армии, закончил Военную Академию Генерального штаба, затем работал в военной разведке.
Характерно, что все указанные выше революционеры прошли один и тот же партийный путь: сразу после так называемого мятежа левых эсеров и так называемого его подавления они все, как один, вступили в большевистскую партию.
Полагаю, что перечисленные факты, хотя и косвенно, но могут говорить о многом. Например, со значительной долей уверенности мы можем предполагать, почему же не состоялся и не мог при таком вот руководстве состояться мятеж партии левых эсеров.
Согласитесь, что Лев Троцкий, этот сверхосторожный человек, не стал бы работать с людьми, готовившими против него заговоры. Ясно, что он приблизил их потому, что полностью им доверял и потому, что когда ему это было нужно (6 и 7 июля 1918 года), они его не подвели. С такими «своими» людьми в руководстве левоэсеровской партии Троцкий и Дзержинский могли делать с этой партией что угодно, вести ее в любом нужном для них направлении, направлять ее работу в любую сторону.
Что они и сделали.
Есть во всем этом деле еще одна загадка, которую как-то страшновато даже и высвечивать.
Имею ввиду личность самой главной участницы всех этих событий – лидера партии левых социалистов – революционеров Марии Александровны Спиридоновой.
Скажу сразу: я не верю в то, что Мария Спиридонова, идейная террористка, фанатка своих взглядов могла опуститься до предательства своей партии, своих товарищей и начать тайно сотрудничать с ВЧК и с большевиками, как это делали многие ее подчиненные.
И все же, и все же… Приводим только факты.
Давайте вспомним, что именно она подписала Протокол заседания ЦК партии левых социалистов-революционеров от 24 июня 1918 года, где от имени всей партии публично заявила о необходимости «организовать ряд террористических актов в отношении виднейших представителей германского империализма». Нельзя не признать, что этот абсурдный, неуместный и несвоевременный на тот момент призыв явился прямой провокацией, в результате чего большевики срочно подготовили и осуществили 6 и 7 июля свою провокацию – инсценировку, назвав ее «левоэсеровским мятежом». Столь очевидно неразумные действия Спиридоновой привели к уничтожению ее же партии, то есть к результату, нужному не ей, а Ленину и Троцкому, давно искавшим повода разгромить своих соперников. Трудно себе представить, что Спиридонова, эта фурия террора, мастерица хитроумных комбинаций, не понимала, к чему приведет открытый призыв к убийствам представителей иностранных государств на территории России, которой руководит враждебная партия. Ведь она как бы сама подтолкнула большевиков к разгрому эсеров.
Далее, нельзя не вспомнить, что в последнее перед провокацией время Спиридонова настоятельно утверждала, что «порвать с большевиками – все равно, что порвать с революцией». Хотя большинство членов ее партии так не считало. Фактически она сама шла на контакты и сотрудничество с ленинской партией.
Безусловно странным является тот неоспоримый факт, что она одна обговаривала с Яковом Блюмкиным необходимость и детали убийства графа Мирбаха. Об этом свидетельствуют и она сама и Блюмкин. При этом также известно, что ни с кем из своих же партийцев она по этому поводу не советовалась и никому ничего не сообщала. То есть кроме нее (и чекистской агентуры) о подготовке покушения никто не знал. Что же это тогда спрашивается, как не подстава партии? Ведь она не в бирюльки с Блюмкиным играла, а шла на убийство иностранного посла. Причем действия ее были прямо направлены на развязывание войны России с Германией. Понятно ведь было, что последствия для эсеров будут страшными. Что и произошло.