Почему же в нашей историографии до сих пор скрывалась эта несущественная, казалось бы, но правдивая деталь? Потому, что в отношении левых эсеров осуществлялась провокация, в результате которой эта партия должна была быть изгнана из всех органов государственной власти. Разве мог бы славный «железный» большевик Дзержинский в советской истории быть замешан в такое вот грязное дело? Нет, конечно. Как коммунист он должен был остаться для потомков «рыцарем революции с чистыми руками и горячим сердцем». В белых одеждах. История терпеть не может другого цвета. Поэтому пришлось все свалить на невиновного человека – на эсера Александровича. Он оказался на свою беду в ненужное время на ненужном месте.
А получилась глупая закавыка, совсем, казалось бы, маленькая оплошность.
В полдень, 6 июля Дзержинскому позвонил Ленин, сообщил, что убит Мирбах и дал указание во всем лично разобраться. Феликс Эдмундович «вместе с Караханом, с отрядом, следователями и комиссарами», как он сам укажет в своих показаниях, поехал в немецкое посольство. Там он с ужасом узнал, что подписанный им мандат находится в посольстве. Блюмкин и Андреев должны были предъявить его сотрудникам посольства и затем забрать с собой и, безусловно, уничтожить или вернуть Дзержинскому. Но в страшной суматохе своего преступления молодые чекисты забыли его в посольстве на столе. Теперь этот документ предстал перед множеством людей, пришедших с Дзержинским. Все они теперь стали свидетелями ужасной для него ситуации.
Дзержинский забрал бумагу и какое-то время обдумывал создавшееся положение.
Понятно, что его подпись должна быть дезавуирована. Ее кто-то подделал. Но кто? Об этой бумаге знали всего несколько человек: он сам, Ксенофонтов, Блюмкин с Андреевым и Александрович. Первые четверо отпадают – это ясно, значит остается только его заместитель – Вячеслав Александрович. Немного жалко его, конечно, парень неплохой, да и работник хороший. Но что поделаешь, ради большого всегда приходится жертвовать малыми А потом придется организовать проведение экспертизы, которая подтвердит, что подпись Дзержинского подделана.
И он все сделал так, как задумал. Полагаю, что согласовал свои решения с человеком, которому всегда неформально подчинялся и которому верен был до конца, – с Львом Троцким.
А человек с богатым революционным стажем, прошедший тюрьмы, каторги, побеги и эмиграцию, имевший партийный псевдоним Пьер Оранж, член Центрального Комитета партии левых социалистов – революционеров-интернационалистов, занимавший важный пост заместителя Председателя Всероссийской Чрезвычайной комиссии Вячеслав Александрович Дмитриевский (Александрович) уже через сутки, в ночь с 8 на 9-е июля 1918 года был расстрелян. Перед расстрелом его никто ни о чем не расспрашивал, никто его не допрашивал. Он был расстрелян в спешке, без суда и следствия. Да и о чем бы мог рассказать человек, который ничего не совершал?
Свидетели рассказывали, что свою смерть он принял достойно и никого ни о чем не просил. Наверно, он понимал, что это бесполезно.
Такова вот цена забытой на столе бумажки.
Кстати, через несколько лет, когда Блюмкин жил на квартире Наркома просвещения Луначарского, что на Денежном переулке в Москве, в беседе с женой Наркома Наталией Розенель и ее двоюродной сестрой Татьяной Сац, он, рассказывая им об обстоятельствах убийства Мирбаха, заявил, что «Дзержинский обо всем знал».
Нам теперь об этом тоже известно…
Летом 1918 года в правительственных кругах России сложилась крайне тяжелая ситуация. Она усугублялась мало внешне заметным, но отчаянным противостоянием двух смертельно воюющих друг с другом группировок в самом правительстве: ленинской и другой, во главе с Троцким. Суть этого противостояния заключалась в обыденной вещи, характерной и для нынешних времен: они отрабатывали интересы противоборствующих геополитических финансово-олигархических группировок. Группа Ленина, как широко известно, работала на германо-австрийский капитал, группа Троцкого – на частные финансовые и государственные круги США и стран Антанты. Мы ведь уже упоминали, что господина Бронштейна-Троцкого, прибывшего в Россию из Америки, там тепло провожали и напутствовали люди Моргана и Рокфеллера, а президент США Вильсон лично (!) выхлопотал ему американский паспорт. Так на кого же после этого должен был работать Бронштейн? Не на Россию же. И уж точно не на Германию. Когда-нибудь мы расскажем и о том, что это коренное противостояние внешних капиталов едва не привело к гибели Ленина. Опубликовано уже достаточно материалов, прямо свидетельствующих, что покушение Фаины Каплан на вождя организовал ближайший сподвижник Троцкого Яков Свердлов, величайший и хитроумнейший интриган.
В ближний круг Троцкого, кроме Свердлова, входили также Н. Бухарин, К. Радек, Л. Каменев, Г. Зиновьев, Ф. Дзержинский, многие высшие военные.
Чтобы убедиться в отношении Дзержинского, что это так, обратимся к мнению весьма авторитетного человека – И. Сталина, который, чего уж там, совсем неплохо знал истинные взгляды своих соратников. Выступая 2 июня 1937 года на Военном Совете Наркомата обороны, он сказал:
«Дзержинский голосовал за Троцкого, не только голосовал, а открыто Троцкого поддерживал при Ленине против Ленина. Вы это знаете? Он не был человеком, который мог оставаться пассивным в чем-либо. Это был очень активный троцкист, и все ГПУ он хотел поднять на защиту Троцкого. Это ему не удалось».
Сталин знал, о чем говорил. Может быть, в этом и кроется загадка внезапной смерти Дзержинского летом 1926 года. Сразу после его смерти началось уничтожение троцкистов, а потом и самого Троцкого.
Рассмотрим теперь глубинный смысл событий, связанных с покушением на германского посла.
К июлю 1918 года влияние немцев на главу правительства России В.И. Ленина объективно ослабевало в связи с явным грядущим поражением Германии в мировой войне. Остатки этого влияния, с точки зрения стран – союзниц, необходимо было свести к нулю какой – то крупной акцией. Германия, конечно, могла бы огрызнуться на нее своими слабыми уже силами, но остатки ее войск и так уже с трудом сдерживали натиск союзников.
Убийство германского посла Мирбаха и должно было стать такой акцией. Германия после этого прервала бы брестские договоренности, вступила бы в новую войну с Россией. Тем самым ослабились бы ее позиции на английском и французском фронтах. Однако, ее наступление на Москву было бы смято многотысячной армией чехословаков, которых Троцкий искусственно сдерживал на территории России, а также войсками интервентов, уже высадившихся на российских окраинах. Это означало бы конец войны и наступление новой эры владычества Соединенных Штатов над Россией.
Попробуем теперь реконструировать ход последующих событий.